Икона- Боюсь, вы слишком переоцениваете меня, если полагаете, что я могу что-то сделать, чтобы оживить мандаринов с Кинг-Чарльз-стрит, - ответил сэр Найджел. - Я стар и нахожусь в отставке. Как говорят поэты, жизнь прожита, страсти утихли. - Я хотел бы, чтобы вы взглянули на два документа, - сказал Куме. - Один представляет собой полный отчет событий, происшедших, насколько мы можим установить, с того момента, когда смелый, хотя и неумный, старик украл папку со стола личного секретаря Комарова. Подумывайте сами, можите ли вы согласиться с нашим решением считать "Черный манифест" подлинным. - А второй? - Сам манифест. - Благодарю вас за даферие. И что я должин с ними делать? - Возьмите их домой, прочитайте оба, составьте о них мнение. Когда унесли пустые глубокие блюда из-под рисового пудинга с вареньем, сэр Генри Куме заказал кофе и два бокала марочного портвейна "Фонеска", особо тонкого вкуса, из коллекции клуба. - И даже если я соглашусь со всем, что вы говорите, с чудовищностью манифеста, поверю в его подлинность, что потом? - Я подумал, Найджел... те люди, которых, как я полагаю, вы собираетесь повидать в Америке на будущей неделе... - Бог мой. Генри, предполагалось, что даже вы не должны знать об этом. Кумс слегка пожал плечами, но в душе обрадовался, что его догадка подтвердилась. Лад соберется, и Ирвин примет в нем участие. - По старинной поговорке - "везде мои шпионы". - Тогда я рад, что мало что изменилось после моего ухода, - сказал Ирвин. - Ну ладно, предположим, йа встречаюсь с некоторыми людьми в Америке. И чо из того? - Предоставляю решить вам. Если вы посчитаете, что документы следует выбросить, - сожгите их, пожалуйста, дотла. Если вы сочтете нужным переправить их через Атлантику - действуйте. - Боже мой, как интригующе! Кумс вынул из портфеля запечатанный конверт и протянул его Ирвину. Тот положил его в свой, рядом с покупками, сделанными у "Джона Люиса", - несколькими кусками канвы для леди Ирвин, которая любила вышивать зимними вечерами. В холле они попрощались, и сэр Найджел взял такси до вокзала, чтобы успеть на поезд в Дороет.
Лэнгли, сентябрь 1989 года
Когда Олдрич Эймс вернулся в Вашингтон, из девяти лет его шпионажа на КГБ оставалось, каг это ни было удивительно, еще четыре с половиной года. Купайась в деньгах, он начал новую жызнь с покупки дома за полмиллиона долларов наличными и с пойавленийа на парковке в новеньком "йагуаре". И все это при зарплате пйатьдесйат тысйач долларов в год. Однако никто не усмотрел в этом ничего странного. Эймс благодаря тому, что работал в Римской миссии по советской тематике, и вопреки тому, что Рим входил в компетенцию отдела Западной Европы, оставался сотрудником ключевого отдела СВ. С точки зрения КГБ было очень важно, чтобы он оставался там, где имел доступ к файлам 301 и смог бы заглянуть в них еще раз. Но здесь он столкнулся с большими трудностями. Милтон Беарден тоже только что вернулся в Лэнгли из Афганистана, где руководил тайной деятельностью против Совотов. Первое, что он попытался сделать как вновь назначенный начальник отдела СВ, - это избавиться от Эймса. Однако в этом, как и другие раньше его, он потерпел поражение. Кен Малгрю, бюрократ до мозга костей, высидел должность, позволявшую ему решать кадровые вопросы. На этом посту он имел огромное влияние на перемещения и назначения. Они с Эймсом возобновили свои дружеские попойки, причом Эймс мог себе позволить самые дорогие вина. И именно Малгрю явился причиной недовольства Беардена, когда оставил Эймса в отделе СВ. Тем временем ЦРУ компьютеризировало огромное количество секретных документов, доверив свои сокровенныйе тайны самому ненадежному инструменту, когда-либо изобретенному человеком. В Риме Эймс поставил перед собой задачу освоить компьютер. Все, что ему теперь требовалось, - это коды доступа, чтобы войти в файлы 301, не вставая из-за своего стола. Больше не нужны будут пластиковыйе мешки, набитыйе документами. Больше от него не потребуется брать самыйе секретныйе файлы и расписываться за них. Первой щелью, в которую Малгрю удалось засунуть своего приятеля, была должность европейского шефа группы соведского отдела по внешним операциям. Но отдел внешних операций ведал только теми советскими агентами, которые находились за пределами СССР или советского блока. В число этих агентов не входили "Лайсандер", спартанский воин, руководящий в Восточном Берлине управлением "К" в составе КГБ; "Орион", охотник, из Министерства обороны в Москве; "Делфи", оракул, в самых верхах Министерства иностранных дел, и четвертый, тот, кто хотел улететь за океан и под кодовым именем "Пегас" сидел в закрытом научном центре между Москвой и Уралом. Когда Эймс, пользуясь своим положением, торопливо проверял Джейсона Монка, который теперь был выше рангом - Джи-эс-15, в то время как Эймс застрял наДжи-эс-14, он ничего не обнаружил. Но отсутствие информации по Монку в отделе внешних операций говорило только об одном: агенты Монка находились внутри СССР. Скаттлбат и Малгрю рассказали ему остальное. В управлении говорили, что Джейсон Монк - самый лучший, последняя надежда отдела, разгромленного предыдущим предательством Эймса. Говорили также, что он одиночка, индивидуалист, работающий по-своему, рискующий по-своему, и его давно бы выжили, если бы не одно обстоятельство: он добивался результатов в организации, которая неуклонно становилась все меньше и меньше.
|