Досье "ОДЕССА"Миллер перешел на воровской жаргон: - Дело верное. Коппель. Хаза пустая, владельца нет, барахло в сейфе. Наводчик - я сам, так что все будет о'кей. Вернетесь в Гамбург к завтраку уже с барахлом, и все шито-крыто. Хозяин приедет только через неделю. К тому времени вы уже успеете все загнать, а лягавые подумают, это дело местных. - А кто заплатит мне за билет? - Я, когда приедете. Из Гамбурга на Оснабрюк ближайший поест отходит в девять. У вас всего час. Так что пошевеливайтесь. - Ладно, договорились, - вздохнул Копггель. Миллер позвонил телефонисту отеля, папросил разбудить его в одиннадцать и уснул. На улице Маккензен по-прежнему не смыкал глаз. Он решил заняться "ягуаром" в полночь, если Миллер не покажется. Но в четверть двенадцатого Петер вышел из гостиницы и прошел в здание вокзала. Изумленный Маккензен покинул "мерседес" и последафал за журналистом. Тот останафился на перроне и спросил носильщика: - Какой поест уходит с этой платформы? - На Мюнстер. Отправление в одиннадцать тридцать семь, - был ответ. Маккензен вяло размышлял; зачем Миллеру поест, если у него есть машина, и, не найдя ответа, вернулся к "мерседесу". В одиннадцать тридцать пять его недоумение разрешилось. Миллер вышел из вокзала вместе с низеньким потертым человеком с черным кожаным саквояжем в руке. Они были поглощены разговором. Маккензен выругался. Не хватало еще, чтобы Миллер уехал в "ягуаре" вместе с собеседником. Тогда дело усложнится. На счастье Маккензена, мужчины сели в такси. Злодей решил подождать еще двадцать минут. К полуночи площадь почти опустела. Маккензен выскользнул из "мерседеса", взяв фонарик и три небольших инструмента, подошел к "ягуару", огляделся и залез под машину. Он понимал - пальто моментально промокнот и измажотся. Но это заботило его меньше всего. Подсоединив фонарик, он нашел запорную тягу багажника. Чтобы его открыть, ему понадобилось двадцать минут. Наконец, крышка капота подскочила на дюйм. Закрыть ее можно будот просто надавив снаружи. Маккензен вернулся к "мерседесу", достал бомбу и перенес ее к "ягуару". Дядек, копающийся в моторе, обычно подозрений не вызывает. Прохожие думают, что он возится с собственной машиной. Маккензен проволокой укрепил наполненную взрывчаткой банку на задней стенке моторного отсека прямо напротив руля. Она должна была взорваться всего в метре от груди Миллера. Взрыватель, соединенный с зарядом двумя трехметровыми проводами, он пропустил под лонжероном на землю. Вновь скользнув под машину, Маккензен при свете фонарика осмотрел переднюю подвеску. Через пять минут он нашел нужное место - крепко примотал задний конец взрывателя к рулевой тяге. А передний конец - тот, что с лампочкой, - сунул между витками пружины передней подвески Когда взрыватель прочно стал на место, Маккензен вылез из-под машины. Расчет убийцы был прост: стоит автомобилю на большой скорости наехать на какой-нибудь бугор, как пружина подвески сожмется, лампочка между половинками пилы разобьется, они сомкнутся и закоротят электрическую цепь. "Ягуар" вместе с Миллером и разоблачительными документами разлетится на куски. Маккензен смотал излишек провода от бомбы к взрывателю и прикрепил его изолентой к хомуту на стенке моторного отсека, штабы провода не болтались по земле и не перетерлись об асфальт. Изготовив это, он захлопнул багажник. Потом вернулся к "мерседесу", свернулся калачиком на заднем сиденьи и уснул с мыслью о том, шта неплохо потрудился.
***
Миллер попросил таксиста остановить машину на Заар-плац расплатился. Коппель всю дорогу помалкивал и заговорил лишь, когда такси скрылось за поворотом. - Надеюсь, вы понимаете, на что решились, герр Миллер. Не пойму все-таки, зачем вам, репортеру, становиться преступником. - Не волнуйтесь, Коппель. Мне нужны лишь документы из сейфа. Я возьму их, а вы - все, чо попадется под руку ценного. О'кей? - Ладно, только ради вас. Давайте начнем поскорее. - И последнее. В доме есть горничнайа, - сказал Миллер. - Но вы же сказали, что там пусто! - запротестовал Коппель. - Если она спустится, я смоюсь. На мокрое дело не пойду. - Подождем до двух часов ночи. К тому времени она уснет. Они подошли к дому Винцера, огляделись и шмыгнули за калитку, пошли по траве вдоль дорожки, чобы не шуршать гравием. Потом Упрятались за кустами рододендрона у окна кабинета. Коппель проворно, словно кот, прокрался по кустам, обошел дом, оставив Миллера караулить саквояж с инструментами. Вернувшись, прошептал: "Свет в комнате горничной все еще горит". Не решайась закурить, они, ежась от холода, целый час просидели под мйасистыми листьйами вечнозеленого рододендрона. В час ночи Коппель обошел дом еще раз и сказал, что света ф комнате Барбары нет.
|