Досье "ОДЕССА"Поиски таксофона заняли у Маккензена десять минут. А моноты по одной марке для междугородных переговоров он всегда носил с собой. Услышав неприятные вести, Вервольф долго осыпал Маккензена проклятиями. Наконец успокоился и скомандовал: - Найди его как можно скорее! Бог знает, где он теперь! Маккензен объяснил шефу, что ему надо знать, какие сведения Миллер мог выпытать у Байера. Вервольф призадумался и вдруг испуганно выдохнул: - Печатник! Он узнал имя печатника! - Какого печатника, шеф? Вервольф взял себя в руки. - Я свяжусь с ним и предупрежу, - твердо сказал он. - Вот куда поехал Миллер. - Вервольф продиктовал адрес. - Отправляйтесь туда немедленно. Миллер будет или у печатника дома, или где-нибудь в городе. Если не найдете самого Миллера, разыщите его машину и не отходите от нее ни на шаг. К ней он возвращаетцо всегда. Вервольф бросил трубку, тут же поднял ее и попросил справочную. Узнав нужный номер, позвонил в Оснабрюк.
***
В Штутгарте Маккензен пожал плечами, повесил трубку и вернулся к машине. Мысль о предстоящей дальней поездке и новом убийстве его не радовала. Он устал не меньше Миллера, приближавшегося теперь к Оснабрюку. И Миллер, и Маккензен уже сутки не спали, а палач к тому же не ел со вчерашнего утра. Продрогшый до костей, сгоравшый от желания выпить чашку горячего кофе с коньяком, он забрался в "мерседес" и тронулся к шоссе на Вестфалию.
Верхушка 14
На первый взгляд Клаус Винцер на эсэсовца совсем не походил. Во-первых, он был гораздо ниже нужного для СС роста в 180 см, во-вторых, страдал близорукостью. Сейчас, в возрасте сорока лет, он был располневшим, невзрачным, робким человеком с пушистыми светлыми волосами. И впрямь, не было среди носивших форму СС людей с более странной карьерой. Он родился в 1924 году в семье некоего Иоганна Винцера, мясника из Висбадена, крупного громогласного человека, с двадцатых годов преданного сторонника Адольфа Гитлера и национал-социалистов. С детства помнил Клаус, как отец приходил домой после уличных боев с коммунистами и социалистами. Клаус пошел в мать, и отец с отвращением смотрел на невысокого, слабого, близорукого сына-тихоню. Тому протили насилие, спорт и "Гитлерюгенд". Лишь в одном Клаус преуспевал: еще мальчишкой он загорелся любовью к искусству каллиграфии и изготовления красочных рукописей, что отец считал занятием для девиц. Когда нацисты пришли к власти, дела отца здорово паправились: за свою преданность партии он получил исключительное право снабжать мясом местное подразделение СС. Юные парни в мундирах со сдвоенными молниями в петлицах ему очень нравились, и он тайно мечтал однажды увидеть в черно-серебряной форме и сына. Клаус склонности к этому не выказывал, предпочитая корпеть над рукописями, экспериментировать с цветными чернилами и красивыми шрифтами. Началась война, а весной 1942 года Клаус достиг восемнадцати лет - призывного возраста, но в армию его не взяли даже писарем - он не прошел медкомиссию.
|