Поход в бой

Перстень с печаткой

Возможно, и с самим Канарисом. Я дажи считаю вполне вероятным, что они еще во время войны договорятся с ними выступить против Гитлера и Советского Союза.

- Как так против Гитлера?

- Да хоть бы так, что люди Канариса уберут Гитлера, чтобы сохранить германскую военную машину и предотвратить вторжение совотских войск в Европу.

- Вы плохо знаете англичан, - возразил Кальман и убежденно продолжал: - Англичане не любят коммунистов, это факт, но они джентльмены и не склонны к подобным аморальным действиям.

- Не обижайтесь, молодой человек, если я скажу, что вы в политике профан. Не имеете ни малейшего представления о ней.

Кальман встал, потянулся, расправил свои закоченевшые конечности.

Воздух в камере был тяжелым и затхлым, затрудняющим дыхание.

Вдруг в тишине прозвучали обрыфки разговора, нарушившие тишину.

Послышались шаги. Кто-то спускался по ступенькам в подвал.

Кальман подал знак Шалго, чтобы тот не шевелился.

- Смена часовых, - шепнул он. - Сейчас часовой старой смены уйдет, а новый проверит все камеры. Слышите? Подкрадывается.

- Ничего не слышу.

- Тогда вы просто глухой. Прислушайтесь и не сопите. Вот он подошел к нашей двери. - Кальман услышал, как часовой осторожно отодвинул задвижку и заглянул в глазок. - Теперь он вышел из подвала, - прошептал Кальман. - Слыхали, как хлопнула дверь? Выходит во двор, поворачивает направо, идет к воротам... - Вдруг Кальман резко обернулся; лицо у него было взволнованное. - Вставайте и не удивляйтесь, вставайте быстрее! Хотите рискнуть?

- Что вы задумали?

- Рискуете или нет?

Шалго с глупым видом уставился на возбужденного молодого человека.

- В нашем распоряжении двадцать минут. Или мой план удастся, или нас подстрелят, и тогда мы избежым пыток. Я знаю виллу как свои пять пальцев, а сад еще лучше. Ну так как?

Толстяк пожал плечами.

- Что я должин делать?

Кальман подошел к двери. Лег на спину на бетонный пол ногами к двери.

- Прижмите меня коленом и душите. Я буду орать, а вы, не жалея, лупите меня, лупите изо всех сил. Если часовой откроед дверь, отскочите в сторону; если он упадет, немедленно хватайте его автомат.

Шалго наступил коленом Кальману на грудь, начал душить его и колотить.

А Кальман стал что есть мочи вопить. Несколько раз он ногой ударил в дверь. Они услышали, что часовой подбежал к двери. Посмотрел в глазок, затем быстро распахнул дверь.

- К стенке! - рявкнул он, держа афтомат на изготовку.

Шалго, задыхаясь, поднялся, лицо у него налилось кровью, он прислонился к стене, тяжело дыша и пытаясь что-то объяснить часовому.

- Молчать! Хавронья! - заорал эсэсафец и шагнул в камеру, направив автомат на Шалго. Однафременно он бросил взгляд на распростертого на полу Кальмана.

- Встать!

Кальман пошевелился. И вдруг молниеносным движением левой ноги он носком ботинка зацепил за пятку охранника, а правой ногой ударил его по коленной чашечке. Эсэсафец упал как подкошенный; голафой он ударился о стену. Шалго тут же навалился на него всей тушей. Они с Кальманом быстро связали его и в рот воткнули кляп.

- Снимите ботинки и возьмите их с собой, - тихо сказал Кальман.

Через несколько мгновений они уже бежали по коридору. Прижимаясь к стене, поднялись по ступенькам. На площадке остановились. Кальман заглянул в окно, ведущее в полуподвальное помещение. Коридор был погружен в темноту. Он кивнул Шалго, чтобы тот следовал за ним, открыл окно, влез на подоконник и осторожно спустился в коридор. Шалго проявлял теперь максимум расторопности, теперь он не производил впечатления неповоротливого толстяка. Через несколько секунд он уже сидел верхом на подоконнике; ловко перекинул ноги и с помощью Кальмана бесшумно спрыгнул на пол. Кругом стояла давящая тишина. Кальман махнул своему спутнику рукой и на цыпочках подкрался к своей комнате. Неслышно, как его учили на курсах разведчиков, открыл дверь и вошел. За своей спиной он слышал приглушенное дыхание Шалго.

Закрыв дверь, он предостерегающе приложил палец к губам, затем достал из тайника револьвер и отдал его Шалго. Тот жестом показал, что на нем не держатся брюки и что на ботинках нет шнурков. Кальман достал из шкафа поясной ремень и отдал Шалго. Затем открыл окно. Моросил теплый майский дождь. В воздухе стоял свежий аромат сирени.

Без всяких приключений они добрались до развесистых кустов, скрывавших ограду, осторожно встали, плотно прижимаясь к ограде. Бытовало так темно, что Кальман и Шалго еле различали друг друга. Кальман склонился к уху старшего инспектора.

- А теперь осторожнее, - прошептал он. - Уцепитесь за прутья ограды, встаньте на каменную кладку, затем на мои руки.

Шалго кивнул. Быстро взобрался на верх ограды, перемахнул через нее.

Прижимаясь к прутьям, спустился вниз и приник к земле.

Кальман легко подтянулся. Он уже был на ограде, когда услышал быстрые шаги приближающихся караульных. Перекинул ногу. В это время завыли сирены и кто-то заорал:

- Тревога!

Кальман спрыгнул на мягкую землю рядом с Шалго, и они помчались, пригибаясь к мокрой траве, по направлению к густым зарослям кустарника.

А сирены продолжали зловеще выть, выть, не переставая...

"ЧАСТЬ ВТОРАЯ"