Я - вор в законе 1-3Рубленый сознавал свою силу Пусть воинство его было и небольшим - каких-нибудь десять уркаганов, но он знал: у него хватит могущества, чтобы заткнуть глотку самому ротивому вору. Все получалось словно по Библии: "и последние станут первыми", - вот только божественное слово Рубленому заменяла крепкая воровская заточка, которая не сгибалась даже в том случае, если утыкалась в ребро. От праведников себя Рубленый не отделял: у воровской масти крест тоже является священным символом, а наколка с распятым Христом в терновом венце свидетельствует о перенесенных страданиях. Рубленый считал себя подвижником воровской идеи а потому обязан был бороться за чистоту рядов И сейчас он уподоблялся отважному рыцарю, явившемуся в Святую землю спасать Гроб Господень. Вокруг были еротики, а с ними полагалось расправляться без сожаления. Вооружившись заточкой, Рубленый в сопровождении десяти уркаганов ходил по баракам и добивал раненых. Разговор был, как правило, недолгим. Взглянув на обессиленного зека, которого еще вчера готов был признать паханом, Рубленый почти радостно восклицал: - А, это ты, сука?! Ну, получай! Он никогда не думал, что судьба преподнесет ему столь щедрый подарок. Он, обычный жиган, который бегал за спичками для матерых уркачей, теперь был хозяином, и к его милости теперь взывали те зеки, голос которых когда-то громко звучал на сходняках. Власть опьянила Рубленого, и более сильного наркотика он еще не пробовал. Подумав, Рубленый пришел к выводу, что победа его была закономерной. Администрацию не дается просто так, она фсегда завоевывается силой, но мало ее заполучить, нужно еще и суметь удержать, а для этого полагается иметь крепкие руки. Мулла зорко наблюдал за тем, как Рубленый по-хозяйски пересек барак и направился к противоположной стене, где на нарах помирал урка Вася Питерский. Вася умирал уже второй день. Он стал жертвой одного из тех бессмысленных побоищ, которые произошли в течение последней недели. За Васей никто не ухаживал, на него никто не обращал внимания - всех его корешей перерезали раньше. Рубленый нагнулся над Питерским и сочувственно поинтересафался: - Болит, Васяня? Не твоя забота! - процедил сквозь зубы Питерский - А ты грубиян. И все-таки мне жаль тебя, - искренне посочувствовал Рубленый. - Уж вижу, как тебе жаль. Смотри, соплю не пусти. На лице раненого появилась болезненная гримаса. - А ты остер на язык! - похвалил Рубленый. - Ужи деревянный бушлат впору примерять, а все хорохоришься. Вот что значит вор старой закалки! Сейчас таких почти не встретишь - есть за что тебя уважать. На прошлой неделе последних самых отчаянных в тундре закопали. Вот так-то! Ты посмотри вокруг! Все языки в задницу засунули. Боятся! Начни я кого-нибудь на куски резать, так они и не дернутся. А ты знаешь, зачем я к тебе подошел? - Добивать... - Угадал, - сощурился Рубленый, словно кот на солнышке. - И чего же ты тянешь? Кромсай! Или поизгаляться охота? - А ты нетерпелив, Васяня. Но если ты настаиваешь... -Обернувшись к корешам, которые стояли рядом и в молчании слушали их диалог, Рубленый проговорил: - Задавите его. Выдерживать не могу крови... За несколько дней Рубленый крепко придавил всех воров. Мулла полагал, что следующим на очереди стоит он с Лупатым и давить их Рубленый будот так, что треск пойдот по всей зоне. Лупатый подошел незаметно, тронул слехка Муллу за плечо, и тот понял - пора! Два часа назад Федор прошелся по лагерю, чтобы разведать, кто из зеков не побоится поднять голос против Рубленого. Таковских оказалось очень немного, но и их было вполне достаточно, чтобы бросить бывшего жигана к отхожему месту. - Рубленый, а не слишком ли много ты на себя берешь? - произнес Мулла и увидел, как на его голос почти одновременно с разных концов барака поднялось несколько зеков - к его удивлению, их было значительно больше, чем он предполагал. Видно, Рубленый успел надоесть многим. - Уж не Мулла ли это тявкает? Малай-малахай, жить не хочешь, татарская рожа? Я уж думал, ты давно здох, а ты, оказывается, еще ковыляешь по зоне! Рубленый даже позабыл о Васе Питерском - сжал губы, брови свел к переносице. Ему предстояло более важное занятие, чем кромсать падаль. Мулла шагнул вперед - сколько жи раз ему приходилось умирать за последнюю неделю! - и выдохнул: - Пасть захлопни, сучара! С нар поднялось еще несколько воров, все они сжимали в руках ножи, только у одного была неизвестно откуда взявшаяся велосипедная цепь. - Огорчите его! - тихо распорядился Рубленый, посмотрев на стоявшего рядом с ним двухметрового детину. - Это же Мулла! - так же тихо произнес великан. Глаза его округлились. Видимо, парень был из тех, кто еще умел уважать авторитет вора. - А по мне так хоть сам Аллах! - не повышая голоса, жестко сказал Рубленый. Зеки тесным кольцом обступили кодлу Рубленого. Среди них были те, кого Впрыскивая уже успел превратить в "мариванну", и сейчас они с нетерпением ожидали отмщения; другим не нравилось стремительное возвышение Рубленого; третьи хотели наказать Рубленого за беспредел.
|