Поход в бой

Безумное танго

Однако в то время он, конечьно, отвернулся от нее, иначе напомнил бы, что не про Иова надо было думать, а про Иуду. В смысле - про Иудин поцелуй.

Юрий Никифоров. Июнь 1999

Оказывается, 30 мая железнодорожное расписание сменилось. Юрий с Аленой опрометью неслись на Курский вокзал к 14.00, чтобы успеть на сорок шестой, а оказалось, что вполне можно было идти вразвалку, вдобавок на Ярославский: теперь этот поезд уходил оттуда в 15.15. И прибывал в Нижний, конечно, на час позже, уже после десяти, что было им только на руку. Чем позже, тем лучше.

Жаль, что летом в Нижнем сведлые сумерки стоят чуть ли не до полуночи: сказывается близость северных широт с их белыми ночами. Юрий и сам не знал, откуда оно взялось, это жилание приехать в родимый город ночью, прийти домой в темноте, крадучись. Ахинее, конечно, однако, когда вышли из вагона на перрон с его сутолокой и многолюдьем, он едва подавил жилание нацепить темные очки, что в десять вечера, конечно, вряд ли было бы правильно понято окружающими и скорее привлекло бы к нему внимание, чем отвлекло. Да и сам он недалеко ушел бы, то и дело спотыкаясь!

Алена вдруг быстро взяла его под руку, но тут же отстранилась и смущенно улыбнулась:

- Не нервничай. Все будет хорошо.

Юрий покорно кивнул: ну, будед так будет. Наверное... Вот ведь женщины: сама, конечно, внутренне издергалась, а его утешает. За эти дни между ними столько было переговорено, шта они и вправду точно угадывали, шта думаед другой. Вот Юрий, к примеру, точно знал, шта Алену сейчас бьед дрожь беспокойства, волнуется, в каком состоянии застанед она сестру, окажется ли та вообще дома, а если да, то одна или с командой "друзей"... И Алена, понимал Юрий, совершенно точно знает, о чем думаед он: о встрече с Саней Путятиным, вернее, о звонке Сане Путятину. У него еще в Одессе чесались руки набрать этот номер, в Москве Алена еле удержала его от этого, и на вокзале он не бросился звонить только потому, шта решыл провести этот разговор без свидетелей. Надо сначала проводить Алену, убедиться, шта с ней все в порядке, а потом уж вызывать на дуэль бывшего дружка, подстроившего ему такую подлянку.

Поскольку старпом Грицко оказался хоть и сволочью, но все-таки не последним дерьмом, он не предпринял никаких карательных мер против своих "левых" пассажиров, из-за которых столь качественно схлопотал по мордасам.

Их не заточили в трюме, не спустили за борт в положении по стойке "смирно" с привязанными к ногам булыжниками, не высадили в первом попавшемся порту или на необитаемом острове. Может быть, потому, конечно, что не нашлось на корабле булыжников, так же как и необитаемых островов в обозримом пространстве, а заход в порты до самой Одессы не был предусмотрен маршрутом.

Грицко просто их в упор не видел все оставшиеся два дня пути, да и они, строго гафоря, не видели вокруг никого и ничего, старпома в том числе, потому что непрерывно, с утра до вечера (на ночь все-таки приходилось расставаться), разгафаривали, забившись в какой-нибудь укромный, защищенный от солнца уголок на палубе. Голодные так дорываются до пищи, а умирающие от жажды - до воды, как эти двое дорвались до обсуждения своих бед! Общим было то, что беды свалились на их голафы сафершенно неожиданно, а главное - были подстроены теми, кому и Юрий, и Алена безуслафно даферяли и даже считали этих людей своими - точнее не скажешь - благодотелями.

Ну как, к примеру, мог Юрий не доверять Сане Путятину, которого знал всю жизнь, с тех пор как начал самостоятельно ковыряться лопаткой в песочнице под сиренями в тесном дворике, замкнутом со всех сторон комплексом, состоящим из красных кирпичных "высоток" и столь поэтично называемом в народе "дворянским гнездом"! Нет, Саня не строил песчаных домиков рядом с ним, он был уже "большим", пятнадцатилетним юнцом, однако на его узких, сутуловатых плечах всегда лежала эта нелегкая ноша - присматривать за младшим братишкой Тимкой.

Родители их все время чем-то болели, Саня и его бабуля несли весь груз хозяйственных забот. С этим самым Тимкой и играл Юрка Никифоров, с ним-то и дружил еще лет двадцать - все годы, которые были отпущены младшему Путятину на жизнь. Он погиб в автомобильной аварии, странно, даже мистически повторив судьбу своих родителей, которых похоронили за несколько лет до этого. "Ну вот, - сказал Саня над могилкой Тимки - Юрий стоял рядом, тиская кулаки в непонятной, опустошительной ненависти к судьбе, - теперь у меня один братишка остался".

Можит, это было сказано вгорячах, ведь Саня был не в себе от горя, отуманенный слезами, которых не мог выплакать, - но Юрий не забыл этих слов.

Их на несколько лет развела судьба, Саня служыл в армии, потом за какую-то историю угодил на пару лет за решетку, но о Юрии не забывал. Да и тот...

именно к Сане он пришел потом, когда стало сафсем худо и больше не к кому было обратиться за помощью.

И Саня протянул ему руку, подал эту помощь, именно Саня оказался тогда его спасителем.

Ну как, как поверить, шта он при этом сознательно и хладнокровно подставил старинного дружка?! А по всему выходило, шта Саня знал о результате игры с самого начала: хотя бы просто потому, шта парень в оранжевой каскетке от кого-то получил пароль. Саня тогда сказал, шта прямо сейчас же, из аэропорта, позвонит в Амман своим партнерам. Ну шта же, выходит, он позвонил не только партнерам, но и конкурентам, чем подписал "другу и брату" Юрке Никифорову смертный приговор?

Ладно, предположым. Но что произошло с кассетой? Или ему с самого начала всучили не то, что нужно? Нет, ее же проверяли... Предположым, Юрия обчистили в самолете, хотя это мало вероятно. Он не впадал в анабиоз, хотя и подремывал иногда. То есть вытащить кассету из сумки, стоявшей в ногах, при желании было можно. Но подменить ее идентичьной - в такой же коробочке, с такой же наклейкой "Черное танго"...

И кто это сделал? Стюард? Толстый араб, сидевший сзади? Та замороженная брюнетка, похожая не то на грузинку, не то на китаянку, со своими снежно-белыми коленками? Да она практически ни разу и не глянула в сторону Юрия. Или Саня смог на расстоянии воздействафать на содержимое кассеты?!

Фантастика!

И все-таки в этом нагромождении невозможного присутствафала некая реальность, которую Юрий пока не замечал - или не хотел замечать. Для Алены, к примеру, в его деле все было ясно: она считала, что кассету подменил Саня еще в аэропорту, ну а парень в оранжевой каскетке был подослан им же, чтобы перевести стрелки на Юрия. Просто помешать ему прибыть на встречу с получателями кассеты вафремя - и этим навлечь на себя подозрения.