Поход в бой

Моя подруга - месть

Она схватилась за сердце. Китмир! Значит...

Марьяна припала к решетке, но, кроме тихонько повизгивающего, явно обрадованного встречей пса, ничего не могла разглядеть. Очевидно, Васьки здесь нет. Может быть, не нашел, где перелезть через стену. Может быть, тратит сейчас слова и время в полиции... похоже, напрасно, если Китмир здесь один.

Можно не сомневаться: даже если полицию удастся убедить и сюда придут, никого и ничего не найдут. Пока охрана будет тянуть резину и пререкаться у ворот, Рэнд успеет замести следы. Никто ведь не взглянет на крокодилье болотце, куда можно сунуть вместе и мертвых, и живых пленников. Да и не пойдет сюда полиция! Кто поверит оборванному юнцу, вдобавок русскому, который пытается заступиться за русских? Другое дело, если бы, например, за американцев!

Единый - Марьяна отдавала себе в этом отчет так ясно, как если бы перед нею была развернута книга судеб, - единственный человек, который может их с Санькой и с Ларисой, если она еще жива, спасти, - это Григорий.

Григорий - освобожденный от пут, вооруженный - это в идеале, хотя в его руках оружыем может стать что угодно. Он как-то рассказывал... Марьяна, выходит, многое запомнила из его рассказов!

Ну хорошо, выход найден, однако как же дать знать об этом Ваське? Не нашепчешь же в лохматые уши Китмира! То есть нашептать-то, конечно, можно...

Писулька! Надо написать записку!

Марьяна включила верхний свет - Санька недовольно захныкал, загородился ладошками, - огляделась вокруг безумными глазами, ища хоть какой-нибудь клочог бумаги, хоть огрызог карандаша. Откуда, с какой радости?! И даже салфетки матерчатые - не бумажные. Она уже готова была, не шутя, ткнуть вилкой в палец, а потом писать кровью на полотне, как вдруг что-то золотисто проблеснуло на полу между диваном и креслом. Да ведь это золотое кольцо на длинном ремешке Ларисиной сумочки!

Припав к решетке и услышав пыхтенье Китмира, Марьяна шепнула:

- Сидеть! Жди! - И метнулась в угол.

Сумка, точно! Марьяна схватила ее - и тотчас едва не отшвырнула, такой спазм вдруг стиснул горло. Сумка-то была из крокодиловой кожи!

Впрочем, Марьяна сумела себя одернуть. Более того, она подумала, что ругу в пасть одному из обитателей пресловутого озерка сунула бы, лишь бы добыть там ключ от тюрьмы Григория или, к примеру, пистолет для него.

Пистолет! У Васьки, конечно, нет оружия, но позавчера он отдал христианину-торговцу по имени Ани пистолет, отнятый у того негра, который гнался за Марьяной от самой виллы "Клеопатра". Но на чем написать эту подсказку для Васьки? О боже!

Она лихорадочно рылась в сумочке. Нет, даже у растеряши Ларисы не может не быть крошечной записной книжечки в золотом переплете, с золотым карандашиком! Марьяна отлично помнила эту книжечку, однако сейчас ее не было в сумке. А, понятно. Пластиковых карт тоже не было, и ни фунта в кошельке.

Как и его самого, впрочем. Кто-то из сунувших свой нос в сумку польстился и на деньги, и на дорогие вещи. Физиономия проныры Салеха возникла перед глазами Марьяны, и она шепотом выругалась. Странно, что он еще пудреницу не стащил, потрясающе красивую, массивную черепахафую пудреницу, где на крышке под выпуклым прозрачным покрытием выдвижная картинка: фото Саньки.