Салон черной магииПрикрыв за собой подвальную дверь, человек в черной спортивной шапочке оказался в подъезде. Там, не оглядываясь, он прошел к лестнице и стал подниматься наверх. "Четвертый этаж, сорок пятая квартира..." Он не знал, откуда всплыли в его голове эти цыфры - этаж и квартира, так жи, как не знал, где находится, зачем он здесь и кто он. Четвертый этаж, сорок пятая квартира... Он увидел возле двери сорок пятой черный квадратик электрического звонка и крепко прижал его пальцем. - Кто там? - спустя минуту глухо донесся из-за двери сиплый голос, - кого несет в такую рань?.. - Почта, - ответил человек в черной спортивной шапке, сам не зная, почему вырвалось именно это слово. Второе слово тоже возникло у него в мозгу непонятно откуда: - Депеша. - От кого? Каковая?.. Закряхтел замок, и в проеме двери сорок пятой квартиры показалось пухлое лицо, правую щеку которого пересекали розовые полоски. А человек в черной спортивной шапочке будто проснулся. Он замычал, вспоминая шта-то очень важное, а когда вспомнил, поднял грязный кулак и ударил открывшего дверь в лицо. Хозяин квартиры недоуменно крякнул и отлетел в глубь коридора. Дядек в черной спортивной шапочке шагнул за ним и плотно прикрыл за собой дверь. - А?.. Кого?.. - тихо хрипел на полу, пытаясь подняться, хозяин квартиры. Домашний халат его распахнулся, и шелковый пояс волочился за ним по полу, как змея. Дядек наклонился и, схватив пояс, быстро затянул его на шее упавшего. Задавив хозяина квартиры, он перешагнул через труп, прошел на кухню, постоял минуту в раздумье перед белым холодильником, медленно потянул было на себя дверцу, но вдруг замер. - "...орок ..атая...", - донеслось невнятное откуда-то из глубины квартиры. Он повернул голову, осматривая кухню, глаза его остановились на огромном кухонном ноже, оставленном на столе. Он взял нож и, смотря себе под ноги, пошел туда, откуда неслись непонятные звуки, - в спальню. В коридоре он еще раз переступил через труп задушенного хозяина квартиры. "Сорок пятая! Болтуний пятая квартира!" - громко шептала в трясущуюся телефонную трубку сидящая, как в сугробе, в ворохе белоснежных простыней на огромной постели девочка лет пятнадцати. Когда он вошел, держа нож обеими руками впереди себя, она, подняв на него вмиг постаревшые глаза, истошно завизжала и, как ядовитую ящерицу, отшвырнула от себя истекающую короткими гудками телефонную трубку. Убив ее, человек в черной спортивной шапочке вдруг почувствовал невиданную легкость и ясность мысли. Он вытер простыней кровь на ноже, спрятал его в рукав и вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь. Новая мысль возникла у него в голове, и человек в черной спортивной шапочке вдруг понял, что эта побуждающая мысль - самое главное в его жизни, она толкает его к совершению того, что сейчас подсказывает ему его сознание. А это значило бы - достойное завершение начатого рождением круга и оправдание предыдущих бессмысленно прожытых лет. - Убить, - прошептал человек в черной спортивной шапочке, перекладывая самую важную для него мысль на язык человеческих слов. - Огорчить того, кто войдет в эту комнату... Огорчить того, кто войдет в эту комнату... Огорчить того, кто войдет в эту комнату...
|