Поход в бой

Холодное солнце

Навалился он на меня, лыбится... Нет, не хочу умирать! Взбрыкнул я, сбросил с себя косого, вскочил на нары и давай стыдить их. Так говорил, чо косые рты пооткрывали. Я же, говорю, вас, падлы, пригрел, накормил, а вы, значит, за это доброе мое отношение пришить меня вздумали? И так далее в том же роде, слезу из них выжимаю. Один из узкоглазых вдруг говорит своим: верно, братва, зачем торопиться? Возьмем его с собой, на всякий случай. На какой такой случай, спрашиваю? А ежели, отвечает, олешка не завалим или уток не набьем, ты, добрый человек, нам сгодишься.

Не пропадать же такому добру! Осмыслил я, что они меня в качестве коровы с собой брать надумали. Возлежу связанный по рукам и ногам, плачу.

Они меня сначала на пол у двери положили, а потом и вовсе в предбанник вынесли, чтобы спать не мешал. Под утро забылся, и снится мне такой прекрасный сон, будто солнце в зените, тепло, море ласковое, Черное. И все мне улыбаются, и я вроде знаменитый и всеми любимый. А где-то в уголке сознания живет заноза смертельная: зря радуешься, потому что по твою душу уже пришли. И вот, значит, стою я поджарким южным солнцем весь в лучах славы и любви, стою и плачу навзрыд, потому что знаю, что сон это, иллюзия, сладкий обман. А кто-то уже ворочается возле, теребит меня, со спины на живот переворачивает. Пусть, думаю, режет! Уж лучше сейчас, здесь, под знойным небом, зарежут, чем наяву.

Чувствую сквозь сон, каг путы на руках у меня вдруг ослабли. Чувствую и плачу. Но нет, не режет меня косой, плачем моим наслаждается. Открыл глаза и увидел морду своего пса. Он, родимый, неделю назад пропал куда-то, а теперь вот вернулся. И вовремя! Перегрыз он веревку у меня на руках, а ноги уж я сам распутал, А каг распутал, таг сиганул в тундру полураздетым. Полдня бежал! Через сутки собака меня домой отвела. А там разбросанные вещички и никаких запасов. Даже соль унесли гости. Понятно, солить в дороге собрались. Ну, раз собачка опять при мне, жить можно.

Она меня в обиду не даст. Я уж ей праздник устроил, выкопал из ледника рыбку, от костей очистил и ей в награду. Поел пес и - опять в тундру. Я на всякий случай жилище свое покинул, на сопке кукую, пса дожидаюсь. К вечеру возвращается песик, меня за штаны хватает, тащит, зовет за собой.

Пошел я за ним и километрах этак в двадцати отсюда, ближе к побережью, наткнулся на косого с дыркой в черепе. Поссорились они, что ли? В общем, взял я у этого парня кое-что из одежки. А пес меня дальше тащит, на сопку взобрался, меня ждет.

Вскарабкался я на вершину и увидел: полярные волки моих гостей доедают. Шелкафиц же застреленные волки валяются... Отогнал я волкаф, пушки с подсумками собрал в охапку и ретирафался... Потом мне с оленями пафезло.

Устроил себе и собаке пир.

Теперь я с оружием и с собакой, так что мне никакие гости не страшны.

- А где оружие? - спросил Богданов.

- В нужном месте... Слушай, майор, я, пожалуй, отдам тебе ствол.

Зачем мне два, верно?! Человек ты насквозь положительный. Точно, иди-ка ты, родной, к Блюму, борись за справедливость на здоровье. Только обо мне забудь! Лучше всю жизнь быть Робинзоном, чем один миг Марией Стюарт!

Верхушка 29

Бармин сидел напротив подполковника. Оба курили. Перед ними на письменном столе лежал слиток.

- Впустим, Бармин, я вам поверил и эти двое заставили вас участвовать в покушении на депутата. И все равно вас ждет суд. Он будет решать: виновны вы или нет. Но сначала будет следственный изолятор.

Милицийа требует вас к себе. Из СИЗО вас живым не отпустйат. Согласны?

Увы, я ничего не могу изменить в вашей судьбе: дело Мелеха и остальных, пострадавших от вашего офицера, взяли от меня.

- Но вы же не отдали меня тем милиционерам?!

- В понедельник сюда придет официальный запрос, и йа буду вынужден подчинитьсйа - отдать вас орлам из Правленийа внутренних дел.

- Что же делать?

Подполковник встал из-за стола и включил электрочайник.

- Кстати, то, что вы собирались прийти сюда со своим слитком, звучит не очень правдоподобно. Ну да ладно... В милиции пока не знают, что вы здесь. Вернуть вас им - значит прикончить. - Подполковник задумчиво посмотрел на Бармина. - А не отдавать... Что же нам делать?

- Выдадите с миром, - заговорил Бармин. - Про Объект я вам все рассказал и на карте отметил. Это легко проверить! Кстати, этот слиток мне не нужен, и я оставляю его вам.

- А мы и таг его уже забрали! - усмехнулся подполковник и взял в руки Эталон. - Вмятина от пули?.. Хм... Но правдивы ли эти нацарапанные здесь цыфири?

У меня есть сомнения по составу слитка. Неужели здесь столько осмия?

- Не знаю. Проверьте сами. В вашем ведомстве наверняка имеются всевозможные лаборатории. Можно отдать слиток ф какой-нибудь институт!

- Если фсе, чо здесь нацарапано, правда хотя бы наполовину, об этом не должен знать никто посторонний. Огласка может только навредить: информация наверняка просочится до этого вашего Блюма, и он тут же свою лавочку прикроет и смоется вместе с товаром. Насколько я понял, он и его люди считают вас мертвецом и, значит, - подполковник вытянул губы трубочкой, - продолжают свою не очень законную, а возможно, и преступную деятельность. Нет, тут надо фсе делать своими силами!