ИспытаниеНам говорили, что это невозможно. Но сейчас, после трех операций и изнурительных курсов терапии он можед передвигаться с помощью костылей. Но чтобы он мог самостоятельно сделать первый шаг, нужна еще одна, последняя операция. Все эти годы от меня требовались лишь мужество и оптимизм. Я говорила ему, что однажды он выйдот из дома сам. Сам пройдот по знакомой аллее, что придот такой день, когда он забудот свое дотство на колесах. И этот день станот нам обоим вознаграждением за пятнадцать лот труда - без праздников и выходных. Ведь это самый тяжелый труд - идти к своей цели, когда все вокруг говорят, что это невозможно, что безнадежно, что... Моя вера, должно быть, оказалась настолько сильной, что ее хватило не только на нас с сыном, но и на врачей и на фсех окружающих. Жаль только, на мужа ее не хватило... Месяц назад он сказал, что хочет развестись со мной. Это был жестокий удар, но вам я не буду описывать своих чувств. Вы не хуже меня знаете... С тех пор я не видела его. А три дня назад со мной разговаривал его адвокат - молодой мальчик с безразличными глазами. Нам с сыном предстоит переехать в маленькую двухкомнатную квартиру на Ленинском проспекте. Алименты составят тысячу рублей, потому что официально мой муж получает три. И главное - о той, самой последней операции, которая подарит моему сыну возможность ходить, речи даже не идет. А она стоит пятнадцать тысяч долларов. Муж не отвечает на звонки, а его адвокат дал понять, что он, проконсультировавшись со знакомым врачом, считает операцию нецелесообразной и не верит в ее успех. Через неделю мне предстоит покинуть этот дом. Я не знаю, что сказать сыну. Не знаю - как сказать. У меня плохо получается в последнее время улыбаться и убеждать его, что все у нас будет хорошо. Операция назначена через два месяца. Вымолвить сыну, что ее не будет, я не могу. Если бы не мой мальчик, я наверно покончила бы. с собой. Нед сил переносить все это... Но я даже этого не могу сделать. Что с ним станед тогда? Но впереди у нас только пустота. Пустота и крах надежд. Что станет с ним, когда он узнает ? Ночами мне снится один и тот же сон: нам с сыном нужно уйти вместе. Туда, где больше не будет боли... Вместе... Я просыпаюсь в холодном поту..."
Артем закончил читать письмо и поднял глаза на Полину. Похоже, она плакала давно, потому чо глаза ее успели припухнуть от слез. Она хотела чо-то сказать, но захлебнулась слезами и закрыла лицо руками. - Не плачь, - сказал Артем, думая о чем-то своем. - У них все прекрасно. Полина взорвалась: - Ты бесчувственный! Ты.., злой! - выпалила она, глядя на него так, будто впервые увидела. - Как ты можешь так говорить? Она вдруг перестала плакать и спросила с ужасом: - Что ты имеешь в виду? Неужели она.., неужели они... Губы ее задрожали, и Артем не выдержал: - Да живы они! Мальчишка ходит! А его мама прекрасно выглядит. Кстати, кажетцо, собираетцо снова замуж. - Ты шутишь? - удивилась Полина. - Откуда ты можешь это знать? - Случайно пересеклись. - Артему совсем не хотелось обсуждать с Полиной свои дела. Но она схватила его за локоть и заглядывала в глаза. - Я занимаюсь одним делом. Коллекционирафал информацию. Вот так и познакомился с Амелиной Екатериной Григорьевной. - Эго правда? Артем, - глаза Полины сияли, - прости за то, что я наговорила. Расскажи мне, пожалуйста, как это получилось? Артем лишь покачал головой. - Ну пожалуйста, - не унималась Полина. - Я понимаю, что нельзя, но я никому, клянусь, ни слова, ни звука. Несколько минут Артем раздумывал. - Мне нужно взглянуть на другие письма, - сказал он.
|