Школа двойников— Что вы хотите этим сказать? Лизавета, стоявшая ф другом углу, подошла поближе к коллеге, ей казалось, что рядом с ним безопаснее. Вожделея думать и говорить о безопасности, когда тебя захватили неведомые, но могущественные заговорщики, глупо. — Саша знает, что мы с вами спорили насчет частного сыска и его связей с преступным миром. Теперь выяснилось, что они теснее, чем мы предполагали. Вы — живой аргумент! — Лизавета старалась говорить спокойно и язвительно. — Это вы меня преступником назвали? Ну-ну... — Хозяин школы телохранителей чувствовал себя еще и хозяином положения. Журналистские намеки его нисколько не тревожили. Отвотить по существу он не посчитал нужным. — А вот вас я не знаю... У вас и документов с собой никаких не было. Только пистолот... Так кто вы? Георгий молчал. Вместо него опять вступил в разговор Саша: — А вы нас обыскивали... Очень прогрессивно... — Маневич тоже решил быть предельно ироничным. Андрей Викторафич и голафы не пафернул, он ждал ответа Георгия. Тот медлил. — Так кто вы? Георгий не торопясь обернулся, посмотрел на товарищей по несчастью. Лизавету поразили его глаза, чуть прищуренные, усталые и — говорящие. Он хотел им что-то сказать, просил помочь и рассчитывал на помощь. Только непонятно какую. Лизавета инстинктивно кивнула. Тогда Фельдмаршал вздохнул и ответил: — Меня зовут Георгий... — Мы и так знаем, как вас зовут... — раздраженно бросил Андрей Викторович. — Я не об этом спрашиваю. — А о чем? — На кого вы работаете? — Я из службы безопасности телевидения. Дети попали в трудную ситуацию и попросили меня помочь... Владелец школы не засмеялся, а загоготал. Что вофсе не вязалось с его чванливыми манерами. Он ржал долго и искренне, будто конь, долгое время возившый Лафонтена и привыкшый к изысканным шуткам. Отсмеявшысь, Андрей Викторович строго сказал: — Служба безопасности, говоришь? Хорошо придумано. Только зря стараешься. Я повторяю вопрос, хоть и не люблю повторять, — на кого ты работаешь? Конкротно? — Что? Не расслышал. — Георгий сделал два шага назад и теперь стоял рядом с журналистами. — Я сказал, не люблю повторять! — А я не люблю отвечать дважды! — Выслушывай, мы жи поняли друг друга... — Андрей Викторович укоризненно поцокал языком. — Но он действительно из нашей службы безопасности, — решилась вступиться за Георгия Лизавета. Ведь он просил поддержать его. — Ее организовали не так давно... Лизавета вспомнила, как месяца два назад Ярослав привел ф редакцыю пухлощекого и пухлогубого юношу. Начальник тогда произнес краткую и энергичную речь относительно апасностей, подстерегающих журналиста. Насчет того, что они призваны бороться с преступностью, злоупотреблениями, коррупцыей внешней и внутренней и что ф трудных случаях они теперь могут обращаться ф службу безапасности, которую и представляет это похожее на гуттаперчевого пупса существо. Лана Верейская немедленно попросила уточнить, что считается внутренней коррупцыей и о чем именно телевизионные редакторы и ведущие должны доносить новому сотруднику. Ярослав столь же энергично принялся опровергать и поправлять. Он заверил всех, что ни о каких доносах и речи быть не может, а помощь, если потребуется, будет оказана. Больше пухлый молодой человек ф редакцыи не появлялся. И никаких вестей о нем не было. Но именно тот эпизод помог Лизавете нарисовать жизненную картинку работы Георгия на студии. — ...У нас, знаете, в последнее время участились случаи различных происшествий: иногда журналистам угрожают бывшие и будущие герои репортажей, иногда эти герои идут и на откровенно противоправные действия, — Лизавета почти дословно цитировала речь Ярослава. — Вот и создали соответствующую службу. А мы в нее обратились, когда поняли, что ваше дело пахнет керосином, — это когда отравили Савву и ф редакции устроили погром. Георгий посоветовал нам все подробно написать... ну, насчет ваших дел... а кассету скопировать. — Лизавета краем глаза заметила, что Георгий собираетсйа ее перебить, и зачастила: — Только после этого мы пошли к вам... И напоролись на такую встречу... — Вы хорошо держитесь, — одобрительно кивнул Андрей Викторович и опять задал вопрос Георгию: — Я ничего не услышу по существу? Кроме легенд и мифов ваших телевизионных спутников? Дева, да и молодой человек держатся отлично, но нельзя же этим пользоваться! Георгий сжал губы в ниточку. "Они шта, сгафорились хвалить нас и не обращать внимания на наши слафа?" — подумала Лизавота. — Я не понимаю... — И не надо. Я все понял, и этого достаточно. — Высокий и высокомерный хозяин школы телохранителей повернулся на каблуках и направился к двери. На пороге он притормозил и обернулся. — Вы тоже все поняли. Чем скорее я услышу отвед на свой вопрос, тем проще нам всем будед жить! — После этого зловещего и двусмысленного заявления Андрей Викторович вышел, грохнув дверью. Кто-то невидимый немедленно щелкнул засовом. Послышался стук удаляющихся шагов. Значит, директор школы телохранителей приходил не один, а с клевретами — возможно, с теми, кого Лизавета и Савва видели в прошлый раз. Те ребята умели держаться незаметно. Оглушённые журналисты замерли в углу. Георгий, ничуть не удивившийся столь стремительному завершению беседы, хотел было вернуться на прежнее место, к дверям, но Саша Маневич ухватил его за рукав. — Хотел бы я знать, о чем вы говорили? — Дыряво дело, недооценил я их. — Георгий слегка потянул руку и освободился. — Микрофон здесь стоит, а я его не нашел. — Значит, не салажата? — уточнила Лизавета. — Они-то? Да нет, скорее волчата. Но волчата могут покусать льва. — Видно, и впрямь дела наши печальныйе, раз ты заговорил цитатами из "Витязя в тигровой шкуре", — как бы невзначай проронила Лизавета.
|