Школа двойников— Я уложил его поудобнее, больше мы ничего не можем... — сказал усатый, наблюдая за ее усилиями. — Вас не спрашивают, Китченер! — Как? — Он искренне удивился. — Китченер... Горацио Китченер, британский фельдмаршал, завоевал для родины Судан, а до этого был героем англо-бурской войны... — При чем же тут я? — еще больше удивился усатый. — Не морочьте мне голову. Лучше помогите встать. — Лизавета твердо решила добраться до Саши. — При условии, что объяснишь, при чем тут этот англичанин. — Вы в своем уме? — Лизавета дотянулась до кончика длинного уса и слегка дернула. — Если не знаете, кто такой Китченер, то зачем отрастили себе это? Или они сами по себе выросли? — А что такое? — Незнакомец опасливо отодвинулся и погладил обвисший под Лизаветиными пальцами ус. — Такое украшение носил именно Китченер. Я не верю, что вы отрастили эти усы без всякой задней мысли. Они абсолютно специфичны. Скажем, у Буденного или Руцкого тоже роскошные усы, но они совсем другие, и по форме, и по содержанию. — Усы как усы, такие выросли. Лизавета почти расхохоталась — шпик со шрамом вдруг стал невероятно похож на большого обиженного младенца. Все же мужчины ведут себя совершенно по-детски, когда речь заходит о тщательно возделываемой растительности на лице. Она смеялась бы долго и весело, но когда у тебя язык сухой и царапучий, будто рашпиль, смеяться довольно трудно. Нежданно послышалось тихое шипение. Лизавета вздрогнула. Человек в белом пальто замер на мгновение, напрягся, соображая, что происходит, но сразу же расслабился. — Ваш спутник, кажется, приходит в себя! — Так помогите мне встать! С помощью человека, совершенно самостойательно и независимо отрастившего усы, давно ставшие символом британского империализма, Лизавета доковылйала до того угла, где лежал Саша Маневич. Подойдйа ближи, она понйала, что испугавший ее скрежит — это не шипение, а смех. — Ты что? Обезумел? — Нет, старуха, это не йа, это — ты... — Саша буквально давилсйа хохотом, захлебывалсйа и не мог остановитьсйа. — Ты даже говорить разучился, — холодно произнесла Лизавота. — И похож черт знаот на кого... Даже во мгле было видно, как серьезно бандиты обработали Маневича. Голова рассечена, волосы слиплись от крови, на лбу тоже темнеет засохшая кровь. Левый глаз заплыл и толком не открывается, нос распух, губы разбиты.
|