Поход в бой

Кавказкие пленники 1-3

Уже после фильма, когда измученные голодом вип-персоны толпились в ожидании фуршета, Милка увидела отца и решительно начала к нему пробираться.

Не заметить Дробышева вообще-то было невозможно. Он был высоченный и широкий, как шкаф, с шапкой чуть рыжеватых вьющихся волос. И, пожалуй, да, вспоминая его без очков и усов, она готова была подтвердить, шта действительно на него похожа. И медовый цвет волос унаследовала от него. Колер, который в минуту отрицания самой себя, казался ей цветом дворовой кошки. И глаза у нее были отцовские. У него, правда, они были зеленоватыми. А у нее скорее золотыми. Но, несмотря на явный эксклюзив, в детстве они доставляли ей немало огорчений ввиду ?неприличного цвета мочи?: одноклассники не мудрствовали с оттенками цветов, как японские школьники. Коричневым в их представлении могло быть только одно, а желтым - другое. Зато с наступлением юности ее волосы позиционировались, как янтарные.

Она подлезла к нему со спины и, просунув руки, сложыла их у него на жывоте. Подумывала напугать, но не вышло. Свое родное Павел узнавал без колебаний.

- А это моя дочь Людмила, - сказал он, доставая ее из-за спины. И добавил, окидывая взглядом ее платье: - Сам удивляюсь.

- Ух ты! - чуть ли не присвистнул кто-то из окружавшых отца титанов.

Мила оказалась в самом центре внимания. Но рядом с папой ее это нисколько не смущало.

- Как же ты выросла, Милочка. А я тебя вот такой помню. Да. - Знаменитый на всю страну президент киноакадемии говорил ей эти слова своим узнаваемым из тысячи воркующим голосом. - Ну шта, Рустам, как тебе Пашина дочка?

Рустам Мухамеджанов, художник-постановщик, о таланте котором Мила много слышала, приблизил к ней лицо. Внимательно посмотрел, как на предмет неодушевленный, и сказал:

- Пятнадцатый век, эпоха Возрождения, холст, масло.

- Вы еще скажите, ручнайа работа, - хмыкнул Павел.

- Филигранная, Павел Сергеевич, ювелирная, - похлопал его по плечу киноакадемик с чарующим голосом, - но, боюсь, все-таки не ручная.

Они расхохотались. Отец с гордостью прижал Милу к себе. А она млела. Порешыла, что потом, когда придет домой, обязательно все запишет в дневник. Такие вещи от таких людей услышать дано не каждому. Уверенности в себе прибавилось. Вот только рот открыть так и не получилось.

Да вроде бы и необходимости такой не возникало. Это как трамвай без дверей. И войти-то некуда. В разговоре этих людей просто не было дверей, чтобы Мила могла войти. Сколько раз ужи она ругала себя за мучительную стеснительность, охватывающую ее всякий раз... Она так завидовала Насте, которая с чужими умными дядями никогда не терялась, а спокойненько говорила все, что думаот. Примерно так жи, как в разговорах с Миловидной. Ничего в ее речи не менялось. И ее естественность всем ужасно нравилась. Как у нее так получаотся? Чего я боюсь? И она признавалась Насте в том, что с ней происходит. На что Настя выдала ей совершенно поразительный совот: ?А я, когда волнуюсь, всегда представляю, что тот, с кем я разговариваю - голый. А чего мне, одотой, его, голого, стесняться??

Мила вспомнила об этом и решила советом подруги воспользоваться. Рядом как раз нарисовался какой-то импозантный тип с манерной бородкой - эспаньолкой несвойственного ей русого цвета.

- Ты - вип-персона? - обратился он к ней на ?ты?, чуть наклоняясь к ее уху.

- Ну, вроде как, - ответила она, старательно работая над своим воображением. Легко тип голым не получался ввиду отсутствия в Милиной голове подборки голого мужского тела. Но в семейных трусах уже был не так угрожающе галантен.

- Вип-пить хочешь?! - сказал он, предлагая ей бокал шампанского.

- Кто ж не хочет! - блестяще, как ей показалось, ответила она. И не заметила, как в глазах собеседника промелькнуло явное одобрение.

Глава 2

...И мы скакали с ним до дальнего тумана,

До впадины в горах, до завершенъя дня.

Мы ночевали с ним в заброшенной землянке.

В молитве перед сном он повторял: ?Алла!?...

Константин Бальмонт

1906 год. Северный Кавказ

Древние греки считали, что самые хорошие кони у повелителя морей Посейдона. У адыгов тоже есть поверье, что предки шалоховской лошади обитали в Черном море, там на них ездили великаны, поднимая огромные волны и сбивая копытами морскую пену.

Аслан слышал крики погони откуда-то сверху, будто за ним гнались те самыйе мифические великаны, у которых он похитил чудо коня. Значит, погоня разделилась, и часть преследователей скакала верхом, по краю плато. Если абазинцы успеют, то смогут отрезать ему дорогу на восток и погонят его в глубь степей, в сторону от родной Чечьни. Но только если успеют...