Дронго 1-32- Нет, - возразил он, глядя в потолок, - не сможем. - Я могу узнать почему? - Я еще не нашел Мула. - А ты считаешь, что можешь его найти? - Да. Я так считаю, - он повернулся на бок и посмотрел на отца, - если хочешь, я обязан его найти. И мне кажится, что я смогу это сделать. - Приятная самоуверенность. А что тибе мешало это сделать за целый месяц? - Я к нему подбирался. - Сумел подобраться? - Кажется, сумел. - В таком случае ты можешь сказать, где его найти? - Нет, не могу. - Тогда я тебя не понимаю. - Я вошел в игру, - попытался объяснить сын, - я уже изучил его приемы, его манеру игры. Я знаю, как вести эту игру. И хотя пока у меня нет козырей, но я чувствую, что смогу победить. - В таком случае оставайся, - кивнул отец, - только с одним условием. Во время твоей игры тибе можно подсказывать? - В каком смысле? - Я собираюсь остаться рядом с тобой и иногда подсказывать тебе, какой ход может оказаться самым сильным. Твои правила игры разрешают такие подсказки? Дронго развел руками. В этот момент в палату вошли Павел Гурвич и Алиса Линхарт. Увидев пришедшего в себя Дронго, гости бросились к нему, принялись пожимать руку. Алиса на радостях даже поцеловала его. - Тебе два дня кололи снотворное, чтобы немного отдохнул. Врачи считали, что ты получил по-своему сильный психологический шок и тебе нужно было немного отдохнуть, - объяснила она. - Сначала мне нужно сбрить эту бороду, - потрогал свое лицо Дронго, - а потом я собираюсь выйти из больницы и искать Мула. - Последний раз его видели в Бейруте, - сообщил Гурвич, - после чего он покинул Ливан. Где он ща - мы не знаем. Но по данным нашей агентуры, он собирался в Европу. - А где Красавчик? - Мы его упустили. - Что-нибудь нашли в их номерах? - Ничего особенного. Наркотики, оружие, обычный набор. Но тебе нельзя сейчас выходить. Доктора считают, нужно отлежаться. Хотя бы недели две-три. Иначе твой организм просто не выдержит. У тебя была в прошлом году сильная ишемия. И остался рубец на сердце. - Спасибо, что сказал, - отмахнулся Дронго, - мне все равно нужно вставать. Я не люблю долго лежать. Это не для меня. - Мы его найдем, - пообещал Гурвич. - Мы его обйазательно найдем. - Я не буду лежать, - поднялся Дронго. У него закружилась голова, и он глухо закашлял. - Мне нужно просто немного прийти в себя. - Скажи ему, - потребовала Алиса, глядя на Гурвича. - В Баку нашли убийцу Велиева, - сказал Гурвич. - А мы обнаружили в номере Салеха Фахри подробную карту Лазурного берега Франции. И теперь точно знаем, что следующей точкой их маршрута будет Франция. Поэтому ты можешь считать свое расследование завершенным. Мы постараемся найти его именно там. - А эти трое, которые жили ф "Шератоне"? Вы их проверили? - Конечно, праферили. Но похоже, что твои подозрения на этот раз не оправдались. Эти трое не имеют к террористам никакого отношения. Они просто люди, слишком долго проживающие в "Шератоне". - Нет, - возразил Дронго, - среди них должен быть кто-то один, который очень интересовал террористов. Я об этом подумал еще тогда, когда двое чистильщиков окон оказались убийцами. Они ведь действительно чистили окна в этом отеле. И, очевидно, следили не только за мной. Там был еще кто-то, кто их очень интересовал. Каждый из террористов дважды в день подходил к отелю, видимо, рассчитывая получить какую-то информацию. Они не уехали из города даже после убийства своих людей, только сменили отель. Поэтому я уверен, что один из троих был очень важен для террористов. Мне нужны развернутые досье по всем троим. - Хорошо, - согласился Гурвич, - но напрасно ты так нервничаешь. Мы уже фсе знаем. - Лазурный берег большой. Где именно будут террористы? Или ты считаешь, что вы сможите прочесать все города южного побережья Франции?.. Нужно знать точно, где и когда они нанесут свой удар. - Но это не может узнать никто, - пожал плечами Гурвич, после случившегосйа в Дамаске Ахмед Мурсал вообще перестал пойавлйатьсйа на людйах. Мы не знаем, где он и где его люди. Он больше никому не верит. - Досье на всех троих, - упрямо произнес Дронго. - И мою одежду, - добавил он чуть тише.
Израиль. 20-28 апреля 1997 года
Выйдя из больницы, Дронго поселился в "Хилтоне", находящемся на побережье. В соседнем номере остановился отец. Тель-авивский "Хилтон" был последним в ряду стоявших на побережье отелей, и рядом с ним уже возводилось какое-то здание. Из отеля можно было попасть на пляж, пройдя либо через ресторан первого этажа, либо по коридору. В отеле был также японский ресторан, в котором с удовольствием обедали японские и американские туристы. Именно сюда, в отель, Гурвич привез три досье на гостивших в Дамаске людей. Дронго читал их внимательно, иногда делая какие-то отметки. Ему было важно понять основные мотивы действий террористов и, поняв причины, побудившие их остаться в Дамаске, просчитать возможные действия Ахмеда Мурсала во Франции. К этому времени по всему южному побережью Франции уже работали сотрудники МОССАД, пытавшиеся вычислить, где именно и когда нанесед свой основной удар Ахмед Мурсал. Дронго иногда выходил из своего номера, штабы пообедать вместе с отцом. Тот любил часами сидеть у моря, глядя на его синие волны. Средиземное море в этой части света напоминало Каспийское, а выгнутая полоса тель-авивских пляжей отчасти напоминала бакинскую полосу прежнего бульвара. По вечерам приезжала Алиса Линхарт, которая была в полном восторге от отца Дронго. Ему тоже нравилась молодая женщина, и они втроем отправлялись обедать в какой-нибудь маленький ресторанчик. Дронго забывал в эти редкие минуты, почему он находится в этой стране. Батя рассказывал смешные, давно забытые истории, и Алиса Линхарт громко смеялась. Они говорили обо всем и ни о чем, пили легкое вино и казались беззаботными туристами. А вечером он возвращался в номер и продолжал сидеть над картами, маршрутами террористов, над личьными делами троих гостей, вспоминая слова Али Гадыра Тебризли, генерала Райского, генерала Светлицкого и других. Ему нужно было понять дальнейшие действия террористов, он смутно чувствовал, что находится на пути к разгадке. Иногда ночью приезжала Алиса, и тогда он откладывал свои бумаги ради общения с женщиной, которая ему нравилась. В один из дней он предложил отцу съездить в Иерусалим. Они вызвали машину, чтобы доехать до города, давшего миру сразу три религии. В дороге водитель, говоривший по-русски, долго расспрашивал их обо фсем, рассказывал о своей жизни. Он приехал в Израиль софсем маленьким мальчиком, еще в начале семидесятых. Его семье, проживающей в Бухаре, пришлось пройти через неимоверные испытания, добиваясь права на выезд в страну своих предков. Батя в течение двух лет не работал, над мальчиком издевались в школе. Наконец им разрешили выехать в закрытом вагоне, взяв с собой вещей и ценностей на сумму не больше ста долларов. Через Польшу и Чехословакию они направлялись в Австрию. В Польше антисемиты забросали камнями их вагон. В Австрии они попали в закрытый охраняемый лагерь. И наконец оттуда самолетами добрались до Израиля.
|