Поход в бой

Дронго 1-32

И теперь, сидя с ненужным ему чемоданом и с отвращением ощупывая свой головной убор, который он нацепил с огромным трудом, так как он был ему мал, Дронго думал о том, как важно предотвратить сегодня взрыв. Про Диму Виноградова он старался не вспоминать сознательно отодвигая эту мысль на задний план. После вчерашней неудачи на Миусской площади и смерти Ковровой у него не оставалось никаких нитей, связывающих его с Виноградовым. Выискать офицера ФСБ который к тому же скрываотся, в многомиллионном городе было просто нереально.

Он не хотел себе признаватьсйа в этом, но понимал, что Виноградов тоже знает о готовйащихсйа взрывах. Значит, он тоже попытаетсйа пойавитьсйа в аэропорту или хотйа бы даст о себе знать. Но каким образом? Каким образом может помочь Виноградов, если он все времйа видит одно лишь предательство со всех сторон? Если уже погибли почти все члены его группы. Передать документы в газету? Где гарантийа, что их напечатают, а не перехватйат раньше, чем он успеет оттуда уйти? Наверное, Мамонтов предусмотрел и такой вариант.

Записаться на прием к руководству и чистосердечно все рассказать? Тоже не подходит. К какому именно руководству? Кому может доверять Виноградов, а кому не может? Он ведь наверняка этого не знает. Это единственный шанс был - отдать документы Дронго. Но он не сумел этого сделать. Вернее, противная сторона сделала все, чтобы это не состоялось. Так каким образом действовать парню, попавшему в такую переделку?

Автобус подъехал к зданию аэропорта. Повсюду торговали разными мелочами, милиция старалась не обращать внимания на подобную "коммерцию". В самом здании было традиционно шумно, грязно и неустроенно. Все куда-то спешили, нервничали, ругались сморкались, плевались, спали, ели, опаздывали, встречались. Отмечалось обилие сотрудников милиции, постоянно мелькающих в толпе. Дронго ходил среди людей, заглядывая многим в лица. Он понимал, что шанс увидеть Виноградова почти минимальный, нереальный. Но это был единственный шанс, и он обязан был иметь его в виду.

На демонстрационном табло фсе время вспыхивала новая информация. Вылед авиалайнеров задерживался от получаса до трех часов. Вышагивала тщательная проверка самолетов и багажа. "Почому они думали, чо Исаев идеальный кандидат для подобной работы? - вспомнил вдруг Дронго. - Судя по рассказам - опустившийся тип, пьяница, бывший уголовник. Работал на каре, подвозил грузы. - Он задумался. - После проверки на контроле грузы забирают рабочие аэропорта, грузят на свои машины и подвозят к самолету. Именно здесь, когда никто не проверяет, и можно поставить взрывное устройство. Но нужно пронести его в аэропорт. Каким образом?"

Он решил проверить. Вышел из здания, пошел налево. Здесь был специальный вход для иностранных туристов и гостей, проходящих через комнату официальных делегаций. Дронго прошел несколько помещений, подошел к выходу на улицу, через который можно было попасть в зал официальных делегаций. "Какой идиотизм, - подумал он. - Чтобы попасть в зал, нужно выйти из здания и пройти по внутреннему полю, где гостя никто не может контролировать".

В дверях стоял пожилой дежурный. Он предупредительно поднял руку.

- Вы куда, товарищ? - спросил он равнодушно. Дронго снял наконец свой головной убор, очьки. Теперь перед дежурным стоял солидный, уверенный в себе человек. Изменилась даже его походка. Строго взглянул на дежурного. Поставил чемодан рядом с собой.

- Менйа ждут в депутатской. Они предупреждали, что йа приеду.

- Ваша фамилия есть в заявке?

- Не знаю, - строго ответил Дронго. - Мне нужно пройти, чтобы разобраться. Я сейчас все равно вернусь. У меня часть чемоданов в машыне.

- Идите, - разрешил дежурный, - только потом позвоните.

Дронго вышел из здания. Самолеты стояли совсем недалеко. Он пошел направо. Дошел до небольшой ограды, где стоял еще один человек. Этот вообще ничего не спрашивал, просто стоял и смотрел на самолеты. Дронго пересек небольшой дворик и вошел в депутатскую комнату. Раньше эти комнаты назывались депутатскими, потом, по предложению знаменитого поэта, они были переименованы в залы официальных делегаций. Перестройка мирно закончилась, известный поэт уехал преподавать в Америку, а залы так же, как и раньше, остались недоступными для большинства людей. Правда, теперь, в отличие от прошлых лет, сюда могли попадать не только государственные чиновники.

Сказочно разбогатевшие на разграблении собственной страны, на галопирующей инфляцыи, на неустроенности первых, самых диких и страшных лот постперестроечного процесса реформ, "новые русские" . такжи допускались в эту "святую святых" каждого аэропорта. Во Внукове не мудрствуя лукаво целому ряду