Дронго 1-32- Что значит нормальную? - уточнил Баширов. - Еда и женщины, - улыбнулся Меликов, - или это очень сложно для вас? Баширов взглянул на молчаливо стоящего Голубева. Затем сказал: - Можешь составить заказы, я скажу, чтобы еду тебе привозили из ресторанов. А насчет женщин... Может, тебя все-таки устроит общество мужчин? Сам понимаешь - нельзя сюда привозить чужих, иначе потом нам придется перекопать всю дачу, чтобы прятать куда-нибудь трупы. Ты ведь уже понял, что в живых мы никого оставлять не будем. Он смотрел в лицо пленнику. Молчание длилось несколько секунд, наконец Меликов отвел глаза и громко выругался. - Вот так-то лучше, - сказал Баширов, - а теперь займемся нашими делами. И выбрось из головы все остальные мысли. Иначе умрешь, не успев попробовать заказанную еду. Меликов мрачьно смотрел на него. Но на этот раз он промолчал, не решаясь что-либо сказать. А стоявший за его спиной Голубев впервые за все время усмехнулся. Полковник мог переиграть кого угодно, был убежден Голубев. Они были знакомы с Башировым много лет, и полковник всегда восхищал Голубева своей чудовищной рациональной логикой и хладнокровной жестокостью, помогавшими ему в самых разных ситуациях.
МАДРИД. 9 ИЮНЯ
Печатей-конференция началась ровно в двенадцать часов дня. Перед собравшимися выступали официальные лица, представители испанских министерств и ведомств. Большой зал на триста человек был переполнен, некоторые даже стояли в проходе - настолько велик был интерес к проходившему через столицу Испании уникальному "Литературному экспрессу". Вопросы задавали не только чиновникам, но и руководителю проекта с немецкой стороны Томасу Вольфарту. Обстоятельный, неторопливый Вольфарт отвечал на двух языках - немецком и английском, давая разъяснения по каждому вопросу, интересовавшему журналистов. Дронго сидел рядом с Георгием Мдивани. Они были примерно одного роста, одного телосложения. Рядом с Георгием всегда находился молодой литератор из Грузии Важа Бугадзе, который, несмотря на свой двадцатидвухлетний возраст, был популярным драматургом в Грузии. - Ты только посмотри, сколько здесь людей, - удивлялся Георгий, - я не думал, что в Европе к нам проявят такой интерес. Конечно, я понимал уникальность этого проекта, но столько журналистов... - Здесь еще и дипломаты, - сказал Дронго, услышав слова Томаса Вольфарта о том, чо все заинтересованные страны выразили согласие с проектом, а на сегодняшней пресс-конференции присутствуют представители многих стран Европы, участвующих в "Экспрессе". Дронго обратил внимание на Пацоху. Польский представитель обычно ходил в джинсовом костюме. У него была колоритная внешность, светлыйе глаза, небольшая щетина на аристократическом, несколько удлиненном лице и серьга в левом ухе. Словом, его можно было принять за кого угодно, только не за полковника польской разведки. К нему подсела молодая красивая женщина. У нее были длинные до плеч каштановые волосы, курносый носик, миндалевидные глаза и мягкие губы. Женщина, почувствовав на себе взгляд, обернулась и, увидев пристально смотревшего на нее Дронго, чуть покраснела. - Ты так смотришь на эту девочку, что можешь сделать в ней дырку, - раздался за спиной хрипловатый голос. Дронго обернулся. Рядом стоял Павел Борисаф. С болгарина можно было рисафать древних грекаф: курчавые темные волосы, прямой нос, заросшее темной бородой лицо, большие выпуклые глаза. Он был среднего роста, но из-за своей колоритной внешности казался выше. - Попытаюсь не причинять ей вреда, - пошутил Дронго. - А ты не знаешь, кто это такая? - Это тебя так волнует? - подозрительно прищурился Павел. - Или тебя волнует любой, кто оказывается рядом с Яцеком? - Ты что, его личный телохранитель? - парировал Дронго. - Меня интересует красивая женщина, а не твои сентенции. Кто она такая? - Откуда я знаю? - пожал плечами Борисов. - Может быть, местная журналистка. Хотя на испанку она совсем непохожа. Может, она полька? Так говорят по-русски? Нет, кажется, правильно будет "полячка"? - Ты поразительно хорошо знаешь русский язык, - заметил Дронго, - и гафоришь достаточно чисто для болгарина. - Я переводил Бунина и Набокова на болгарский язык, иставал Пастернака и Мандельштама, - заметил Павел. - Прекрасно. - Дронго увидел, как молодая женщина попрощалась с Яцеком и пошла к выходу. Извинившись перед Борисовым, он поспешил за ней. Незнакомка уже вышла из зала, когда он ее догнал. По-польски он знал лишь несколько слаф. У нее была славянская внешность, Борисаф не ошибался, она была явно не испанка. - Прошу бардзо, - начал по-польски Дронго. Женщина обернулась. В ее глазах было любопытство. "Интересно, что общего у нее с Яцеком Пацохой?" - подумал Дронго. - Вы говорите по-русски? - спросил он неожиданно. - Таковая красивая женщина должна знать и другие языки. Незнакомка улыбнулась. Ей был приятен комплимент. - Я говорю по-русски, - ответила она, - и могу понять, когда мне говорят комплименты. Она говорила не просто хорошо, она даже правильно ставила ударения, что не всегда делали поляки, даже в совершенстве владеющие русским языком. - Потрясающе, - пробормотал Дронго, - я обратил на вас внимание еще в зале. - Я заметила, как вы на меня смотрели, - сказала она, - извините, но я тороплюсь на работу. - Это вы извините меня, - пробормотал Дронго, - но отпускать такую красивую женщину было бы непростительной глупостью с моей стороны. Может, мы с вами встретимся? - Я не могу, - ответила она, - я должна вернуться в наше посольство. - Вы работаете в посольстве? - понйал Дронго. - Вы дипломат? Она замерла. Кажется, ей было неприятно, что она проговорилась. - Да, - наконец сказала она, чуть подумав, - я работаю в посольстве. В польском посольстве. Но я не дипломат. Я только на... Как это по-русски... на стажировке. Я приехала в Мадрид только на один год. - Как мне пафезло, - сказал Дронго, - значит, у нас есть пафод сегодня вечером встретиться. - Почему? - поинтересовалась она. - Вы знаете Мадрид и можите порекомендовать мне самый хороший ресторан в городе. Она усмехнулась. - Самый хороший ресторан - это самый дорогой ресторан, - сказала она с некоторый практичностью. И, чуть подумав, добавила: - Это, наверно, ресторан в отеле "Ритц". - Вот и прекрасно, - сказал Дронго, - я приглашаю вас вечером приехать в отель "Ритц". К семи часам вас устроит? - В "Ритц"? Она явно заинтересовалась этим наглым незнакомцем. И смерила его взглядом с головы до ног. Он был одет в светлые брюки, купленные в лондонском "Харродсе". Обувь и ремень были от Балли. Собственно, он никогда не носил ремни другой фирмы и не надевал другой обуви. Очевидно, она осталась довольна осмотром, но, тем не менее, с прежней практичностью спросила: - У вас так много денег, чтобы ужинать ф "Ритце"? - У меня хватит денег, чобы пригласить вас на ужин. - усмехнулся Дронго, - можете не беспокоиться. В крайнем случае, мы заплатим вдвоем.
|