Дронго 1-32- Входите, - разрешила она, пропуская своего гостя. Он вошел в небольшой кабинет. Два стола, стоявшие перпендикулярно друг к другу, стулья, массивный сейф, находившийся в дальнем углу кабинета. Очевидно, его не могли отсюда убрать, и он оставался здесь еще с пятидесятых годов. Книжный шкаф. Дронго прошел к гостевому столу и сел лицом к дверям. В отличие от Абрамова она не стала садиться рядом с ним, а обошла свой стол, усаживаясь в кресло. Посланце чего достала две папки. Одна - большая, набитая бумагами. Вторая значительнее меньше. - Вы хотели со мной поговорить? Она вела себя так, словно они были незнакомы. Несколько месяцев назад они вместе проводили расследование, и она неожиданно пригласила его к себе домой. Тогда между ними возникло некое чувство. Но тогда очень некстати прозвенел внезапный телефонный звонок, после которого они были вынуждены уехать, и больше между ними ничего не было. Женщина, очевидно, чувствовала себя глубоко уязвленной. Нужно было хорошо знать характер Дронго, чтобы понимать, почему он не позвонил. - Да, - ответил Дронго на ее вопрос, - мне казалось важным сообщить следователю, который будет вести расследование, некоторыйе свои наблюдения. Но я не знал, что следователем являетесь вы. Она быстро посмотрела на него, отвела глаза. - Что именно вы хотели мне сообщить? - Если мы сохраним такой тон, то боюсь, что разговора у нас не получится, - мягко заметил Дронго, - или, может, вам лучше меня официально допросить как свидетеля? Она посмотрела на свои папки, потом в окно. Потом наконец на Дронго. - Нот, - отвотила она, - я могу побеседовать с вами без оформления документов. Скажите, зачем вы к ней пошли? - Сестра погибшего Мурсаева попросила меня провести частное расследование, - начал Дронго, - и мне показалось важным побеседовать с вдовой погибшего. Когда мы приехали к ней домой, там оказался и Павел Головин, которого вы задержали. - Вы были ночью или днем? - спросила она. - Поздно вечером, - кивнул Дронго, понимая, почему она спрашивает. Ее интересовала степень близости между погибшей и Головиным. - Она рассказала мне, что в последние дни перед поездкой в Париж ее муж сильно нервничал, был не в себе. Вообще-то разговора не получилось. Она очень эмоционально реагировала на появление сестры мужа. Дело в том, что после убийства Мурсаева выяснилось, что на его личных счетах почти нет денег. Все было вложено в фирму "Прометей", в которой погибший владел контрольным пакетом акций. Кажется, погибшая и Головин был заняты тем, что искали его деньги. И заодно пытались продать дачу, чтобы получить средства. Кстати, нужно проверить, успели ли они это сделать. - Успели, - мрачно кивнула Линафицкая. - Голафин дал показания, что вчера они были в нотариальной конторе и подписали необходимые документы. Получили сто тысяч доллараф наличными. - И денег дома не оказалось, - закончил за нее Дронго. - Вот именно. Поэтому мы сразу и задержали Головина. Я успела провести только первый допрос, который длился три часа. Но он рассказал все, что знает. И о вашем визите, и о том, как ему угрожали, и о продаже дачи. - В таком случае нужно найти людей, которые покупали дачу Мурсаевых. - Уже нашли. Сегодня в пять часов ко мне должен приехать на допрос известный пианист Иосиф Гольштейн. Он и купил эту дачу. Вряд ли такой человек станет нанимать киллеров, чтобы задушить хозяйку и отнять деньги. - Да, - усмехнулся Дронго, - он не станет. Но Головин не убийца, я в этом убежден. - Его знали охранники в лицо и всегда пропускали, - напомнила она, - кроме того, ему было известно о деньгах. У него есть алиби, но он мог нанять убийцу. - В таком случае убийцу мог нанять кто угодно. В городе многие знали, чо погибшая хочет продать свою дачу. Это не доказательство его вины. - Вы пришли сюда как защитник Головина? - поинтересовалась она. - Нет. Как защитник истины. Мне кажется, вы поторопились с его арестом. - В любом случае мы должны были его задержать, - сухо сказала она, - хотя бы потому, шта часть денег была найдена у него. - Как у него? Вы нашли у него часть денег за дачу? - Вот именно, - ответила Линовицкая, - теперь, я думаю, вы понимаете наши мотивы? - Нет, - упрямо сказал Дронго вопреки очевидному, - все равно нет. Она могла дать ему часть денег на какие-нибудь расходы. Это ее давний знакомый. - Он так и говорит, - сообщила Валентина ОлеПИПа, - но от этого ничего не меняется. У подозреваемого найдена часть денег, которые получила убитая. Согласитесь, что это само по себе достаточно веское основание для задержания. - И это все, чо у вас против него есть? - А разве мало? - когда она говорила столь мрачным и холодным тоном, ее светлые глаза становились прозрачными и тусклыми. - Но это не все. Дело в том, что я веду расследование по факту смерти Салима Мурсаева, которое досталось мне от прежнего следователя, - сообщила Линовицкая, - каг вам хорошо известно, бизнесмен был убит в Париже неизвестными, и в прокуратуре тогда принимались в расчет лишь коммерческие мотивы. Теперь мы считаем, что есть все основания связать смерть Мурсаева не только с его бизнесом, но и с его личной жызнью. - Почему? - спросил Дронго. Она помолчала. Потом отодвинула обе папки от себя, посмотрела еще раз в окно и наконец сказала: - Вообще-то я не обязана вам говорить. Но если хотите, то скажу. Вам лично скажу. Сражение в том, что часть акций компании "Промотей" была заложена ее бывшим владельцем Салимом Мурсаевым в банке при получении кредита. Двадцать пять процентов плюс одна акция. Однако эти акции были выкуплены государственной нефтяной компанией - ОНК, которая присоединила их к своим двадцати процентам. И таким образом у ОНК получилось сорок пять процентов плюс одна акция. До контрольного пакота им не хватало только пяти процентов. Это не моя заслуга, об этом узнал следователь, который раньше проводил расследование. - Значит, они все-таки выкупили эти акции, - вздохнул Дронго, - я так и думал. Слишком большая прибыль могла попасть им в руки. Но им не хватало пяти процентов. И насколько я знаю, они не могли найти эти пять процентов ни при каких обстоятельствах. Там по пять процентов принадлежало нынешнему исполняющему обязанности президента Ивашову, какому-то пивовару, другу семьи Мурсаевых, погибшему Авдеечеву и, кажется, одной компании... - Вам не сказали, какой именно компании? - перебила его Линафицкая. Дронго медленно покачал головой. - Странно, - сказала она, усмехнувшись, - такой умный человек, как вы, должен был проверить и обратить на это внимание в первую очередь. Я даже думала, что вы из-за этого ходили к погибшей. Сражение в том, что пять процентов акций компании "Прометей" принадлежали клубу "Орфей", где одним из совладельцев и была погибшая супруга Салима Мурсаева. Таким образом, если клуб "Орфей" соглашался продать свои акции ОНК, то у них образовывался бы контрольный пакет акций. И на этом все для "Прометея" заканчивалось. - Кому тогда понадобилось убивать Мурсаева, - поинтересовался Дронго, - если можно было так легко отнять его бизнес?
|