Дронго 1-32- Уже все стелал, не волнуйся. - Здесь тоже хорошо, - сказал Чантурия, - уже вычислили, кто это мог сделать. Таковой сукин сын оказался. Полчаса назад его арестовали. Он не успел. Это было правдой. После получения информации из российских посольств местные власти в Азербайджане установили наблюдение за двумя офицерами, на которых указали россияне. Но Узицяд сторона сделала свой ход первой. Вахтанг Мачаишвили должен был лететь вместе с правительственной делегацыйей в одном самолете с Шеварднадзе. Рисковать в Тбилиси не могли. И ранним утром двенадцатого Мачаишвили был арестован. Во время обыска на его Квартире были найдены изобличающие хозяина бумаги. В них подробно разрабатывался маршрут движения президентского кортежа и способы охраны во время визитов президента в соседние страны. Знавший, что Мачаишвили уже арестован, Чаитурия, тем не менее, волновался больше обычного Он лучше других понимал всю Важность этого Визита и подписания договора. И сознавал, как много людей и стран не хотят, чтобы данный договор состоялся. В десять часаф утра Чантурия сидел в аэропорту вместе с другими членами делегации в ожидании приезда президента. Шеварднадзе приехал в пять минут одиннадцатого. Как обычно в критической ситуации, он был делафит, собран, даже шутил. Увидев Чантурия, спросил: - Как погода в Азербайджане? Примут они нас? - Да, - улыбнулся Чантурия, - все прекрасно. Ждут. - Погода за тобой, - засмеялся Шеварднадзе. - У тебя ведь там весь город в друзьях ходит. А остальное за нами. И первым пошел к самолету. Шеварднадзе любил этого энергичного молодого человека, работавшего еще в его бытность первым секретарем горкома комсомола Тбилиси. Уже тогда можно было оценить его задор и хватку. Чантурия, прошедший комсомольскую школу, умел располагать к себе людей, не боялся принимать нестандартные решения. Прибыв в Азербайджан в качестве посла и понимая, каг важно склонить на свою сторону общественное мнение, Чантурия наносит свой первый визит не в официальные учреждения, а в Альянс писателей, демонстрируя особые отношения двух народов, взаимодействие их культур и симпатии друг к другу. Он правильно все рассчитал. В кавказском регионе, там, где из века в век рождались титаны поэзии, где отношение к слову было особенно уважительным, а к его носителям почти благоговейным, подобный визит резко выделяет Чантурия из среды других послов. Другие просто дипломаты. Этот - друг, уважающий местные обычаи. Уже в самолете Шеварднадзе тихо скажет молодому послу: - Этот договор для нас очень важен, Георгий. Я не мог не полететь, - Вы правильно сделали, - искренне ответил Чантурия. Рано утром выехал на работу и Алескер Самедов, за которым следила целая бригада сотрудников Министерства национальной безопасности. Самедов, не входивший в дорожное оцепление в обычные дни, во время визитов официальных лиц, когда не хватало людей, получал свое место у знаменитого моста, названного "багировским" и находившегося на Монтино. Узнав об этом, министр нацыональной безопасности срочно распорядился выслать туда всех спецыалистов - минеров и саперов - и проверить на месте мост на предмет обнаружения взрывчатки. Машину, в которой находился Самедов, под благовидным предлогом задержали, а мост в течение часа проверяли до последнего камня. Наличие взрывчатых веществ установлено не было. Пустили даже натренированных собак, но и они ничего не обнаружили. Министр, не хотевший принимать на себя и дальше все бремя ответственности, позвонил в президентский аппарат. Нужно было посоветоваться с руководителем аппарата, как ему действовать дальше. Но тот, поняв маневр министра, раздраженно ответил, чо не вмешивается в оперативные дела министерства. Пусть министр сам принимает решение. Едва он положил трубку, как позвонил министр внутренних дел. Он, как и его коллега, был в смятении, не зная, что предпринять. Но рискафать обоим не хотелось. Оба министра в момент встречи делегацыи из Грузии по протоколу должны были быть в аэропорту. Оба однафременно приняли решение об аресте Самедафа. Рисковать дальше было невозможно. В десять пятнадцать утра Алескер Самедов был арестован и отправлен в следственный изолятор КГБ. Для его ареста было задействовано двадцать два сотрудника МНБ и МВД. - Выбейте из него все показания, - посоветовал рассерженный министр внутренних дел. Из-за этого мерзавца, опозорившего МВД, ему пришлось отчитываться перед президентом. Он всю дорогу к аэропорту сожалел о том, что Самедова сразу не отдали в его распоряжение. В это утро Дронго и Леонидов все-таки решыли поехать в аэропорт. Рассуждения Дронго были здравыми, но и необходимость личного присутствия была обязательной. Автомашина имела правительственные номера, и Дронго надеялся, что им удастся проскочить быстро. Они приехали в аэропорт за полчаса до прилета делегации. Но за всем происходившим им пришлось следить из зала ожидания старого аэропорта, со второго этажа которого все четко просматривалось. Подразумевается, пассажиров на летное поле не выпускали, и все можно было наблюдать, лишь находясь по другую сторону стеклянной перегородки. К тому же, на балконе, выходившем на поле, плотной цепью стояли офицеры МНБ и МВД, внимательно следившие за всем. - Я же вам говорил, что здесь все отработано, - показал в сторону летного поля Дронго. У ковровой дорожки фсе было готово для приема гостей. Выстроились министры и государственные чиновники, замерли сотрудники службы охраны. Последним приехал президент. Выйдя на летное поле, он хмуро кивнул собравшимся. Полчаса назад ему доложили об аресте Самедова. Обыск в его доме только начался, и пока не обнаружили ничего, что указывало бы на готовность террористов напасть именно на трассе. Но вероятность такого покушения очень нервировала. Самолет с грузинской делегацией был уже в небе над аэропортом, когда президент принял решение. Он поискал глазами среди собравшихся кого-нибудь из близких людей. Свита стояла вокруг плотной толпой. Он хорошо знал природу человеческого устройства. Однажды прошедший через мучительное падение, низвергнутый в бездну, переживший предательство бывших друзей и сторонников, он помнил, как важно не испытывать человеческую природу, не давать людям возможности проявить свои низменные качества. Вторым человеком в государстве считался спикер парламента. Это был один из немногих людей, никак не отмеченных еще в первое правление президента. Он добровольно, руководствуясь собственными взглядами и убеждениями, принял сторону президента и всегда твердо поддерживал его. Президент подозвал его к себе. - Сегодня все можит случиться, - тихо сказал он, внимательно глядя в глаза этого человека, - но, что бы ни произошло, главное - подписать договор. Что бы ни произошло, - повторил он твердо. - Понимаю, - так же тихо ответил спикер. - Ты сегодня поработай у себя в кабинете, - неожиданно предложил президент. - Всякое может случиться, пока я буду на переговорах. Его собеседник внимательно посмотрел на президента. - Мне не принимать участие в переговорах? - Ты будешь присутствовать только во время подписания, - устало сказал президент, - а на банкет и встречу с журналистами не ходи. - И настойчиво повторил:
|