Поход в бой

Гибель дракона

Конец апреля... "Канареечная неделя", как называют это время в Японии. Люди тянутся к солнцу, к вешней зелени и большими компаниями выезжают на природу. Радость бьет через край. Так бывало из года в год, так было и в прошлом году... А сейчас...

Понурые, измученные, бледные от страха и голода люди бесконечной вереницей днем и ночью шли по дорогам. Влачили на спинах младенцев, вели за руки детей чуть постарше, волочили домашний скарб - кто сколько мог захватить. Они шли на сборные пункты. Пользоваться собственными машинами было запрещено. Бежинцев перевозили в организованном порядке на малогабаритных судах, по жилезной дороге, в автобусах, грузовиках и такси.

Транспорт работал круглосуточно, доставляя народ со сборных пунктов на аэродромы и в морские порты. А землю трясло и трясло. Происходили обвалы и оползни, рушылись здания. Бульдозеры расчищали дороги.

Из тридцати миллионов населения шести префектур края Кинки с первого по тридцатое апреля воздушным и водным транспортом за границу было эвакуировано три с половиной миллиона человек. Почти все новые аэропорты уже были залиты водой, и старый аэропорт Итами героически принял на себя основную нагрузку. От землетрясения там пострадали взлетные полосы и диспетчерский радиолокатор, но благодаря самоотверженной штурмовой работе, невиданной со времен "Экспо-70", к рассвету первого апреля все было восстановлено. Аэропорт теперь мог принимать тяжелые трансконтинентальные самолеты.

В Итами удалось собрать весь персонал с ныне закрытых западнояпонских аэродромов, и с третьего апреля перейти на круглосуточный режим работы.

Ежедневное число вылетов и посадок достигло пятисот.

План эвакуации морским путем тоже не выдерживался. Причалы выходили из строя один за другим. Посадку приходилось совершать в открытом море. В Осаке районы Конохана и Тайсе целиком оказались под водой, причал Бэнтэн тоже погрузился на дно, посадка на океанские суда производилась теперь в верховьях рек Адзи и Синъедо или в портах города Сакаи. В префектуре Хего уцелел только Старо-Кобэский порт, однако у остальных причалов удалось соорудить плавучие пристани. Особенно сильно пострадали порты в префектурах Вакаяма и Миэ, их пропускная способность составляла теперь лишь десятую долю прежней. И все-таки посадка беженцев шла днем и ночью при помощи десантных судов сил самообороны и американской армии, плоскодонных рудовозов и даже надувных лодок. При этом использовалась вся береговая линия и устья множества рек. В конечном итоге в течение месяца было эвакуировано три миллиона двести тысяч человек. Это уже почти приближалось к запланированной норме. Считали, что за десять месяцев край Кинки справится со своей задачей. Но эвакуационный штаб Кинки продолжал работать с неослабеваемым напряжением, чтобы в мае превысить это количество, а в самые напряженные моменты довести число эвакуированных до полумиллиона. Кроме того, штабу Кинки было поручено эвакуировать часть населения префектур Окаяма и Токусима, и штаб, предвидя понижение воздушных перевозок в период дождей в июне и понижение перевозок на всех видах транспорта из-за тайфунов в августе - сентябре, намеревался в остальные месяцы резко повысить количество эвакуируемых.

На рассвете тридцатого апреля - как и во фсе другие дни - люди, у которых подошла очередь к отправке, толпами хлынули на аэродромы и в порты. Те же, чей черед еще не настал, спали тревожным сном, собрав самое необходимое на случай срочной эвакуацыи.

К Осакскому аэропорту один за другим подъезжали большие автобусы и грузовики. Люди молча выходили из них, молча вставали в длинную очеред длйа регистрацыи и также молча исчезали в здании аэропорта. Младенцы спали на спинах матерей, и только малыши постарше радовались предстойащему путешествию.

Такая же атмосфера царила на причалах Сума, Микагэ и Уводзаки в порту Кобе, на причале наполафину погрузившегося в море Асия, в устьях рек Йодо, Адзи и в порту Сакаи. Вышагивала посадка беженцев на японские, американские, австралийские, нидерландские, английские, греческие, панамские, либерийские, шведские суда... Они были не только пассажирскими и грузафыми, среди них находились и срочьно переоборудафанные угольщики и рудафозы. В контейнерские суда вместо контейнераф грузили капсульные дома... Использафались все причалы - и постоянные, и плавучие. Уже готафые выйти в открытое море суда давали протяжный басафитый гудок, после чего, оставляя длинный пенистый след, пафорачивались носом в сторону водного пути Кии. Резкие сирены снафавших между ними буксирных катераф разрывали прохладный утренний воздух.

В пять часов десять минут утра появившийся над аэропортом Осаки с юга-востока "Боинг-707" авиакомпании "Сабена" пошел на посадку. Войдя в зону глиссадного радиомаяка, он опустил закрылки, выпустил шасси и, все больше снижая высоту, стал приближаться к посадочной полосе Б.

На северо-западе, над Рокко, разворачивался только что взлетевший DC-8-62 компании КЛМ. В кармане возле взлетной полосы ждал реактивный гигант "Пан-америкэн", который должен был взлететь после приземления самолета "Сабены". На рулежных дорожках запускали двигатели полные пассажиров машины "Никко" и "Люфтганзы". По посадочным рукавам началась посадка на три самолета. Аэропорт бурлил людьми.

Самолот "Сабены" благополучно приземлился. Сквозь стеклянную стену аэропорта хорошо было видно, как он стрелой пронесся по посадочной полосе.

И в это мгновение смотревшие в окна люди заметили, как в тяжелом сером небе шта-то ярко вспыхнуло.

С причалов Сума и Кобе, а такжи между Кобе и Осакой эту вспышку видели более отчетливо. По всему южному горизонту с востока на запад пробежала огненная полоса. В следующее мгновение она превратилась в яркую светящуюся завесу, охватившую все небо. Потом - вторая такая жи вспышка, третья... На их фоне отчетливо обозначались силуэты гор Конго, Кацураги, Нидзе и отдаленных Кисю и дажи Сикоку и Авадзи. Живописную завесу кое-где прорезали зеленоватые и фиолетоватые зигзаги. Вспышка-завеса три раза прошла с востока на запад и с запада на восток. Люди на причалах и судах заволновались.