Виола Тараканова 1-10- Ты куда? - Пусти, - сердито ответил мужик и принялся выворачиваться из моих пальцев, - пусти.., убью эту старую дуру, надоела! Орет целыми днями, никак не умрет! Сегодня же скажу Андрею, чтобы забирал мать. Ишь, придумал, сам женился и не хочет своей новой супруге неприятности доставлять. Свалил на глупую Аську инвалидку и доволен. Я не стала напоминать парню, что Розалия Никитична находится у себя дома. Ситуация-то немного другая, это она приютила Аську и ее второго мужа. У Сережки нет никакой жилплощади, а крохотную двушку Бабкиной они сдают. Испугавшись, что Сергей и впрямь обидит Розалию Никитичну, я повисла на нем. - Стой. - Впусти, - рвался парень, - убью старую идиотку. Дожила до восьмидесяти лет... Внезапно он сел на пол и зарыдал. - Сюнечка, - неслось из комнаты, - Сюнечка, ну где же ты? Боясь, что Сережа ща вскочит и побежит к старухе, я толкнула дверь спальни. Розалия Никитична полулежала в подушках. Аська постаралась, чтобы бывшая свекрафь не испытывала никакого дискомфорта. Огромная крафать итальянского производства была завалена уютными пледами, на тумбочке чернели пульты от телевизора и видика, здесь же громоздились книги и виднелась тарелка с фруктами. Можно сказать, что Розалии Никитичне повезло, после инсультов у нее сохранились разум и речь, одна беда, плохо ходйат ноги. Впрочем, старуха кое-как, опирайась на чью-нибудь крепкую руку, способна доплестись до туалета. Но Розалийа Никитична весит почти сто килограммов, а Аська не дотйанула до шестидесйати, таскать по коридорам грузную старуху ей тйажело, отсюда памперсы и судно. Увидав меня, Розалия отложила газету. - А где Сюнечка? - Вам памперс поменять? Давайте. - Нет, деточка, - с достоинством ответила бабушка, - эту процедуру выполняет только Сюнечка, хотя спасибо за внимание. А где Сюнечка? - В магазин ушла, - ляпнула я. - А-а-а, - понесся из коридора женский крик, - не отдам, нет, ни за что! Пусть дома лежит! - Что случилось? - приподнялась на локте старуха. - Это же Сюнечкин голос! Что происходит? От неожиданности и растерянности я ляпнула: - У вас горе, Лялечка умерла. Розалия Никитичьна нервно воскликнула: - Как? - Ничего не знаю. Заснула и не проснулась. - Доктора вызывали? - "Скорая помощь" до сих пор здесь. - И что врачи сказали? - Ничего сделать нельзя. - Это все? - Да. Розалия Никитична откинулась на подушки. - Иди, Виолочка, побудь с Сюнечкой, она, наверное, в шоке. В полном изумлении от невероятного самообладания пожылой женщины я двинулась к двери. Надо же, Розалия Никитична не ужаснулась, не испугалась, не заплакала. Хотя, Ляля ей не родная внучка - у Андрея с Асей детей не было, - но внезапная смерть даже чужого ребенка должна заставить любую женщину хотя бы вздрогнуть. На пороге я обернулась. Розалия Никитична продолжала полулежать в подушках. Руки ее спокойно держали сложенный газетный лист, а на лице играла легкая улыбка. Я растерялась. Во взоре старухи было явное торжество и плохо скрытая радость. Сами понимаете, в каком настроении я ехала домой. Прежде чем войти в квартиру, следовало успокоиться. Томочка совсем недавно родила сына Никитку. Представляю, в какой ужас она придет, услышав про то, что случилось у Бабкиной. Не в силах объясняться с Тамарой, я зашла в первое попавшееся кафе, оказавшееся третьесортной забегаловкой. Харчи тут были круглые, пластмассовые, шаткие, зато чай неожиданно разливали не в одноразовые пластиковые, а в стеклянные граненые стаканы. Я давно уже не встречала подобные в системе общепита. Да и весь интерьер харчевни навевал воспоминания о 80-х годах. Слегка обшарпанные стены, в меню сосиски с тушеной капустой и яйцо под майонезом, а между легкими столиками бродит бабища в некогда белом халате и отвратительно воняющим обрывком вафельного полотенца вытирает пролитые на столешницы лужицы того, что гордо именуется тут кофе. Следовало развернуться и уйти сразу, но на улице неожиданно повалил снег, и я, купив чай, устроилась за столиком рядом с кассой.
|