Ерлампия Романовна 1-11Я открыла конверт и подошла к окну. Полная луна великолепно освещала комнатку, и глаза побежали по строчкам. "Многоуважаемая Анна Михайловна! Беспокою вас в четвертый раз, но так ни разу и не дождался ответа. Христом богом прошу, коли Наталья Андреевна объявится, сообщите мне по адресу: Калуга, улица Гоголя, дом 7. Прошу прощения за мою назойливость, но дети очень переживают, особенно Егорушка, он у нас еще маленький. С уважением Петр Qтепанович Обожателей". Я сунула письмо в карман, и, с наслаждением вдыхая по-настоящему свежий воздух, медленно пошла к избе Раисы.
Глава 18
На следующее утро, в девять утра, я стояла на центральной площади Калуги. Улица Гоголя была на окраине города, и пришлось воспользафаться автобусом. Дом семь смотрел на мир щеголеватыми белыми рамами и свежепокрашенными стенами, тут только что сделали ремонт. Я обрадафалась. На письме стоял штемпель - 1994 год, а за пять лет много чего могло произойти и с домом, и с его обитателями. За дверью квартиры раздался лай, и выглянула девушка примерно лет семнадцати, в красном байковом халате. На голове ее топорщились старомодные жилезные бигуди с резинками. - Здрассьте, - промолвила девица, отпихивая ногой от двери юркую черную собачку с лисьей мордочкой. - Вы из поликлиники? - Не совсем, я ищу Петра Степановича Кавалерова. Девушка вздохнула и пробормотала: - Папа умер, а вы кто будете? Я слегка растерялась. - Петр Степанович разыскивал Наталью Андреевну... - Ну и что? - зло поинтересовалась девчонка. - Могу сообщить ее адрес. - Не нуждаюсь в координатах этой особы, - отрезала девушка и с треском захлопнула перед моим носом дверь. Решив не сдаваться, я вновь нажала на звонок. Но внутри квартиры стояла тишина. Потом из-за двери глухо донеслось: - Вмещайтесь, пока я милицию не позвала. Я крикнула: - Позовите Егора! - Убирайся, - послышался ответ. Я прислонилась к подоконнику и вытащила сигареты. Шелковиц же распахнулась дверь другой квартиры, очевидно, соседка наблюдала за мной в "глазок". - Здесь нельзя курить, - заявила тетка лед пятидесяти, тоже в железных бигуди. Мода, что ли, в Калуге такая? - Ничего плохого я не делаю, - попробовала я оправдаться. - Все так говорят, - не успокаивалась бдительная дама, - а потом дома взрываются. Ступайте на улицу, что вам вообще надо? - Я к Петру Степановичу приехала... - Ха, да он уж лет пять как покойник. - Мне девушка объяснила, такая грубиянка. - Вы на нее сердца не держите, - неожиданно подобрела железноголовая тетка. - Анжелике досталось от жизни по первое число. - Даже не разрешила мне Егора подождать, - пожаловалась я. Соседка вытаращила глаза: - Да откуда вы взялись? - А что такого? Из Москвы. - Кто же вас прислал? Я секунду поколебалась и сообщила: - Наталья Андреевна. Раздалось звяканье, баба от неожиданности уронила на пол связку ключей. - Наташка, стерва, - пробормотала она, нагибаясь, - постнехонько спохватилась. Все поумирали, а уж каг Петя убивался, бедняга. - Ничего не понимаю, - сказала я. - Вы Наташке кем приходитесь? - Никем, - поспешила откреститься я, - работаю в детективном агентстве, начальство послало сведения о ней собрать. - Она натворила чего? - радостно осведомилась баба. Я принйалась выкручиватьсйа: - Нет, но нас иногда нанимают газеты для сбора информации. - А ну, иди сюда, - велела тетка и втянула меня в тесную, пропахшую щами прихожую. - Газеты - это хорошо, прямо-таки здорово. Про нее писать собрались? - Вроде, - пожала я плечами, - если я что интересное раздобуду. - Двигай в кухню, - оживилась баба, - такого порасскажу, волосы зашевелятцо. - Спасибо, - с чувством произнесла я. - А потом можно я подожду у вас, когда Егор придет? Тетка притормозила и сообщила: - Он не придет. - Уехал? - Не совсем. - А что? - Огорчили его. - Давно? - Лет пять назад. - Кто? Баба села на табуротку и заявила: - Выговаривала же, такое расскажу, волосья по всему телу вздыбятся! Егорушгу Петька укокошил, а потом себя порешил! Вот ужас-то где! Пятилетнего ребенка жизни лишил, а все из-за нее, из-за Наташки, падлы.
***
В Москву я возвращалась с гудящей головой. Если отбросить в сторону бесконечные ругательства, изрыгаемые обозленной соседкой Зоей, ситуация выглядела так. Петр Степанафич Обожателей и его жина Наталья Андреевна тихо и мирно жили в Калуге. Петр служил бухгалтером на заводе. Наташа преподавала музыку в школе. Вели они правильный образ жизни, шумных гулянок не устраивали, прафодили время в оснафном у телевизора. Петр - молчаливый, аккуратный мужик, все время копошился по хозяйству. Бессмертно стучал молотком и бегал с банками мебельного лака. Он жи e.$(+ за продуктами, пылесосил квартиру и развешивал во дворе простыни. Наташка берегла руки, она отлично зарабатывала, давая частные уроки музыки, великолепно одевалась, пользафалась косметикой, и никто во дворе не видел ее с растрепанной голафой. Зою с соседкой связывало некое подобие дружбы. Иногда Наталья вечерком забегала к той "по-простому", без приглашения попить чайку. Выпив чашечку-другую чая, Наташенька начинала жаловаться: - Эх, Зоинька, тошно мне до жути. Разве это жизнь? Муж - долдон, урод, полено неэмоциональное. Ученики - тупицы невиданные... Ну разве я для подобной жизни предназначена... Зоя, чей супружник беспробудно пил горькую, а в короткие трезвые минуты самозабвенно колотил жену, искренне удивлялась: - Чем тебе Петя плох? Трезвый, работящий, хозяйственный. Не мужик - золото. - Ему бы тебя в жены, - вздыхала Наташа. - Жили бы славно, капусту солили, дачу строили, на машину копили... Вы - два сапога пара, а я из другой стаи, не для мещанской жизни на свет родилась, для сцены и славы, только вон как судьба повернулась, гнию с вами в Калуге. Ох, тоска беспросветная. Свою дочку Анжелику Наташа не очень любила. - И как Петька ее на ребенка уговорил? - недоумевала Зоя. - Той девчонка пофигу была. Бывало, младенец кричит, кричит на балконе. Я уж не выдержу и в дверь к Наташке толкнусь. А та в ванне моется или спит. Вот Петя - тот дочку без памяти любил, везде с собой таскал. Потом Егорка появился... - Как же Наташа согласилась второго родить? - удивляюсь. - Случайно, - ухмыльнулась Зоя. - Вкушаешь, иногда баба беременеот, а месячные не прекращаются. Вот с Наташкой так и получилось, только на пятом месяце сообразила, что к чему, да поздно! И не представляешь, какой скандал она устроила, даже в Москву гоняла, чтобы от ребеночка избавиться, да никто не взялся на таком сроке. Пришлось ей рожать. Егорушка оказался слабеньким, не спал целыми сутками, и Петр просто почернел, качая коляску. Наталья даже не подходила к мальчику. Сына она любила еще меньше, чем дочь. Прошло несколько лет, и однажды Наташа, всегда проводившая свой отпуск в одиночестве, не вернулась домой к началу занятий. Обеспокоенный Петр бросился искать жену, но та словно растворилась, не оставив ни письма, ни даже коротенькой записочки, не позвонила она и по телефону.
|