Ерлампия Романовна 1-11Утром я решила немного поспать. Торопиться было некуда, домоуправление работало только с трех, к тому же погода располагала к времяпрепровождению в кровати. Из серых, низко висящих над Москвой туч сыпался мелкий, противный дождь, резко похолодало. "Лето закончилось, так и не начавшись, тепла уже не будет, пора доставать с антресолей зимнюю обувь", - вяло подумала я, уютно сворачиваясь калачиком под теплым одеялом из овечьей шерсти. Толстая Мулечка заползла в кровать и прижалась теплой, нежной шерсткой к моему животу. Рейчел шумно вздыхала в углу, Рамик сопел в кресле, кошки, сбившись вместе, лежали в пледе, и только неугомонная Ада носилась по коридорам взад-вперед, изредка принимаясь лаять. Выслушивая, как ее лапки стучат когтями по полу - цок, цок, цок, - я мирно задремала. - Эй, Лампа, - раздалось над ухом, - дай денег. От неожиданности я села, и Муля свалилась на пол, сопя от справедливого возмущения. У кровати стояла Лиза. - Лизаведа, - строго спросила я, глядя, как мопсиха карабкается на кровать, - ты почему не в школе? Заболела? И зачем тебе деньги? Между прочим, за завтраки давно заплачено, а на метро куплен проездной. И вообще, детям твоего возраста деньги не нужны! Лиза хмыкнула: - Лампуша, ты просто мастодонт. Это в твои времена детишкам не давали больше пяти копеек, а сейчас кое у кого кредитныйе карточки есть. И вообще, ты хоть помнишь, что завтра надо Ксюшу из больницы забрать? - Нет, - потрясенно ответила я, - почему зафтра? Она же только что родила! - Теперь быстро выписывают, - сообщила Лиза, - ты купила одежду длйа новорожденного? - Нет, - пробормотала я, - забыла. - Так я и знала, - вздохнула Лизавета, - ну не понесет же Ксюня бедного ребенка завернутым в полотенце? И вообще, нам еще понадобятся кроватка, коляска, бутылочьки, соски, словом, чертова уйма вещей. Между прочим, где она будет жить? Если сразу устраивать ее в Володиной квартире, то там нужно убрать, майор вечно бардак устраивает и никогда пепельницы за собой не вытряхивает. Кстати, когда он возвращается из командировки? - Не скоро, - буркнула я, влезая в халат. - Давай деньги, в "Детский мир" поеду, - не успокаивалась Лизаведа. - Повремени, - вздохнула я, - отправимся вместе, только сначала заглянем к Володе. Мы взяли ключи и открыли квартиру майора. В прихожей, на зеркале, стояла полная окурков пепельница, вторая нашлась ф комнате, а третья на бачке унитаза. Вытряхнув бычки и тщательно вымыв керамические пепельницы, я с тоской осмотрела жилище. Майор редко бывал дома и совершенно не придавал значения уюту. Занавески так и не повесил, а от всех наших с Катей попыток сделать это самим отмахивался, приговаривая: - Когда ф комнате темнота, будильник не слышу. От ковра он тоже отказался, мотивируя свое нежелание покрывать пол просто: - Ну его, палас этот, его же пылесосить придетцо. Квартира Костина и раньше выглядела не слишком уютно, но сейчас показалась мне совершенно брошенной и несчастной, как собака, потерявшая в толпе хозяина. Очевидно, Лизавета испытала те же чувства, потому что она прошептала: - Пусть лучше Ксюня у нас первое время поживет, а сюда переберется, когда Володя приедет? Я кивнула, и мы быстренько вернулись назад. Прежде чем идти в "Детский мир", следовало пересчитать наличность. Денежки я храню в оранжевом пластмассовом чемоданчике размером с коробку из-под печенья. Когда-то он служил упаковкой для новогоднего подарка, на крышке изображены цифры 1997 и надпись: "Поздравляем!" Обнаружив в загашнике шесть тысяч, я отсчитала четыре бумажки по пятьсот рублей. Двух тысяч должно хватить с лихвой на обновки для младенца. Правда, я еще ни разу не приобретала одежонку для младенца и не знаю цен, но не может же пеленка с одеяльцем стоить дорого? Не успели мы войти в "Детский мир", как Лиза кинулась к прилавку. - Ой, какие зайчики! Я вздохнула. За последние три месяца Лизок сильно выросла и превратилась ф симпатичную девушку. Я едва достаю ей до плеча, а джинсы девочки велики мне почти на два размера, да и кроссовки она носит сорокового номера. Молодыйе люди теперь поглядывают на Лизавету с большим интересом, но она не замечает их. В ней все еще живет крохотная семилетняя девчушка, радующаяся игрушкам. - А мишка, вон тот, розовый, - причитала Лиза, - давай купим для маленького? - Сначала вещи, - остудила я ее пыл, - а потом посмотрим. Поднявшись на второй этаж, мы подошли к длинному прилавку. В глазах зарябило от голубых, желтых, зеленых крохотных вещичек. Да, похоже, проблем с приобретением "прикида" не будет. - Что вам показать? - вежливо поинтересовалась продавщица. - Сейчас, - ответила я, вытаскивая список, - значит, так! Одеяло шерстяное. - Для мальчика, - перебила Лиза, - самое лучшее, самое качественное! Это нафорожденному в подарок! Продавщица кивнула и выложила на прилавок сразу несколько мохнатых пледов. Два мы с Лизой отвергли сразу. Стопроцентная синтетика, правда, Весьма удачно косящая под шерсть, еще один, на этот раз натуральный, был слишком тонким, зато последнее одеяло было то, чо надо, - толстое, уютное, мохнатое, нежно-голубого цвета, по краям шла кайма: беленькие мишки и зайчики. - Это, конечно, - заявила Лиза. - Правильный выбор, - одобрила продавщица. Потом мы с упоением принялись рыться в горе пеленок, распашонок и шапочек. Никогда бы не подумала, что можно получить такое огромное удовольствие, перебирая крохотные одежки. Наконец устав, мы подвинули к терпеливо стоящей девушке гору одежды: - Вот, берем. Появился калькулятор, и, пока девчонка подсчитывала итог, я сказала: - Сейчас возьмем это и пойдем смотреть кроватку с коляской. - И розового мишку, - добавила Лизавота. - Ладно, - кивнула я, - так и быть, купим мишку. - Семь тысяч четыреста двадцать два рубля восемь копеек, - мило улыбаясь, прощебетала продав-Щица, протягивая выписанный чек, - касса в центре зала. - Сколько? - ошарашенно спросила я. - Семьсот сорок два рубля? Так много? Лизавота дернула меня за рукав: - Пошли. Мы добрались до кассы. Я в ужасе уставилась на Цифры. Семь тысяч! Четыреста! Двадцать два рубля!!! Восемь копеек!!! В особенности умиляли копейки. - Делать-то что? - растерянно спросила я у Лизы. - Пошли ф другой отдел, - предложила та. - А чек? - Выброси! Всунув чек на страшную сумму в карман, я пошла за Лизавотой. Через полтора часа хождения по этажам стало ясно - мы не можим купить ничего. Самая дешевая кроватка тянула на две тысячи, а коляска стоила около восьми. - Вот это да, - бормотала Лизавета, шарахаясь от полки с розовыми мишками, - прикинь, они по полторы штуки! Это что же такое получается? Мы вышли на улицу и увидели в узеньком проходе, ведущем к метро "Кузнецкий мост", плотную толпу. - А ну, давай глянем, - предложила я и оказалась права. У горластых жинщин нашлось все, причем по весьма умеренной цене. Правда, одеяло было не итальянским, а украинским, противного кирпичного цвета и без рисунка, пеленки и распашонки - белорусскими, самыми простыми, полностью отсутствовали кружива и оборочки, зато все сделано исключительно из натурального сырья и стоило буквально копейки. Вернее, мы уложились в пятьсот рублей, что тожи, согласитесь, не так уж и мало, но по сравнению с семью тысячами эта сумма показалась просто ерундовой. Но самая главная удача поджидала нас впереди. Возле киоска "Союзпечать" стояла милая жинщина с примерно трехлетним щекастым бутузом. В руках она держала табличку: "Продаю кроватку б.у. в отличном состоянии и коляску либо меняю на диван "Малютка".
|