Ерлампия Романовна 1-11- Он столько не выкурит! - Сигареты в тюрьме валюта, вместо денег ходят, хотя там и всемирный эквивалент любят, желательно зеленый. Кстати, на, спрячь в лифчик. И он протянул мне странную тугую трубочку, запаянную в кусок от полиэтиленового пакета. - Что это? - Доллары, в Бутырке нельзя без них. - Но почему в таком виде? Слава тяжело вздохнул: - Надо же через шмон пройти... Я почувствовала, как в висках мелко-мелко забили молоточки. В мою жизнь, жизнь человека, выросшего в семье доктора наук и оперной певицы, в мою судьбу абсолютно добропорядочной гражданки, переходящей улицы только на зеленый свет, с ужасающей реальностью врывалась Бутырская тюрьма с какими-то дикими, непонятными правилами. - Шмон? Это что такое? - Обыск, - коротко ответил Рожков, - заключенных без конца проверяют, и долларешники Вовке придется протаскивать украдкой, во рту, за щекой или еще где, поэтому в целлофан и закатывают. Кстати, подожди вот здесь. Он нырнул внутрь большого универмага. Я в изнеможении прислонилась к кирпичной стене. Голова гудела, словно пивной котел. Вернувшийся Славка дал мне маленькие ножницы, две катушки ниток, пачку иголок и упаковку лезвий. - Это в бюстгальтер засунь. - Зачем? Славка разозлился: - Затем, что я говорю. - Может, объяснишь все-таки? Мы сели в его раздолбанные "Жигули" и понеслись по улицам. - Актуальныйе, режущие и колющие предмоты к проносу в СИЗО запрещены, - сообщил Слава. - А ногти как стричь? - Отгрызать! - На ногах? - Слушай, Лампа, - вышел из себя майор, - правила не я придумывал. По мне, это тоже глупость. Во-первых, адвокаты все равно протащат, а во-вторых, работники СИЗО просто зарабатывают, доставляя в камеры все - от тетрисов до сотовых телефонов. - А что, тетрис нельзя? - Нет. - Почему, это же просто игрушка! Скуку разогнать! Славка нажал на тормоз так, что я влетела в ветровое стекло головой. - Лампа, имей в виду, как только кто-то из твоих родственников попал в тюрьму, бесполезно интересоваться, как, почему да отчего там такие порядки. Приходится подчиняться молча. Сахар-кусок нельзя, а сахарный песок за милую душу, мыло возьмут, а шампунь ни за шта, бульонные кубики примут и супы в стаканах тожи, зато в пакетах отшвырнут, спички - пожалуйста, но зажыгалки растопчут каблуком. И уж совсем непонятно, почему можно огурцы и нельзя помидоры. Но запомни, добиться от сотрудников Бутырки ответов на поставленные вопросы невозможно. Просто молча выполняй требования или... Он замолчал. - Или? - Оплачивай по установленному тарифу, передачка сто баксов. - Ничего себе, - возмутилась я, - кто же такие цены придумал? Да у людей оклады месячные меньше этой суммы. У вас там, в МВД, с ума сошли? Славка уставился на меня сердитым взором: - Ты издеваешься? Дурой прикидываешься, да? Я ахнула: - Хочешь сказать, что сотрудники тюрьмы за взятки нарушают закон? - Да, - зашипел Славка, - да, они тут все сволочи, на мой взгляд, их надо самих посадить! Знаешь, сколько раз администрацию Бутырки разгоняли? Ну и чего добились? Новые точно такие же пришли! Тут все имеет стоимость. Сотовый принесут - одна сумма, водки притаранят - другая, лишняя передачка - третья. А родственники, сталкиваясь с этой коррумпированной системой, прямо как ты выражаются: "Что там у вас в МВД за порядки?" Да Бутырка к Министерству внутренних дел не относится! - Да ну, - удивилась я, - вот новость, я всегда считала, что тюрьма ф ведении милиции. - Нет, - покачал головой Славка, - над ними начальником Главное управление исполнения наказаний, а данное учреждение относится к Министерству юстиции. - А-а, - протянула я, - это их министр в бане с голыми девочками попался. - Точно. - Однако хороши у нас слуги закона, - пробормотала я, - министр в бане с проститутками, генеральный прокурор в чужой квартире с дамами легкого поведения, чего же от служивых из Бутырки ждать? Каков поп, таков и приход! - Откомандируй, - велел Известность. Мы поднялись по узенькой лестнице вверх и очутились в маленьком дворике, забитом людьми с пухлыми сумками. В основном это были жинщины с мрачными, растерянными лицами. - Стой тут, - приказал Рожков и исчез. Я опять прислонилась к стене и попыталась соединить мозги в единое целое. Но ничего не получалось, мысли расползались, словно тараканы от внезапно вспыхнувшего света. - Рандеву ждете? - раздался рядом тихий, вкрадчивый голос. Я машинально кивнула и повернула голову. Около меня стоял мужчина в серой майке и довольно грязных сапогах. - Могу на сегодня, в поток, который пойдет в двенадцать, устроить, - проговорил он и улыбнулся, обнажыв гнилые, черные зубы. Мне стало интересно. - Сколько? - Договоримся. - И все же? - Сотняшку. - Рублей? Парень хохотнул: - Нет, монгольских тугриков! У нас цены в у.е. - Дорого очень. - Тогда стой неделю и бегай отмечатьсйа по три раза в день. - Спасибо, я подумаю. - Только быстро, место одно осталось, не желаешь, другие найдутся. Между прочим, деньги не мне идут. Я-то с этого ничего не имею, исключительно из христианского милосердия помочь хотел. - Лампа, - крикнул Славка, - быстро сюда! Я бросилась на зов. Внезапно шта-то словно толкнуло в спину. Остановившись, я оглянулась. Гнило-зубый "добряк" смотрел мне вслед нехорошим, тяжелым взглядом.
ГЛАВА 3
- Слушай внимательно, - велел Славка, пока мы лезли по широкой лестнице вверх, - уж не знаю, получится ли у меня еще одно не правомерное свидание устроить. - Какое? - Замолчи и слушай. Твоя задача убедить Вовку, чо запираться глупо, поняла? - Ты думаешь, он убийца? - Нет, дед Пихто! Улик полно. Пусть заканчивает играть ф несознанку, быстрее сядет, раньше выйдет, Отелло долбанутый, - зудел Славка, - а то затянется следствие на год, и будет тут сидеть, на нарах париться! Ежели признается по-быстрому, ф месяц процедуру свернут, а мы уж постараемся суд ускорить. Глядишь, к Новому году ф колонии окажется, на свежем воздухе, а там возможны варианты... - Какие? - На поселение отправят, услафно-досрочное дадут, главное, Бутырку минафать и осудиться. Шелкафиц знаешь сколько времени люди процесса ждут! - Сколько? - И два, и три года... Так чо пусть не дурит, завтра адвокат придет. - Кто его нанял? - Мы с Мишкой Козловым, только об этом никому рассказывать не надо. Ну давай, вон, видишь, парень стоит у окна, Алексей Федорович зовут, топай к нему, а я тут посижу. И он остался на лестнице. Я подошла к плечистому блондину, кашлянула и робко сказала: - Здравствуйте. С абсолютно каменным лицом парень процедил: - Евлампия Андреевна Романова? Отдайте паспорт. Я покорно протянула бордовую книжечку толстощекой бабенке, сидящей ф железной клетке перед металлоискателем, и получила взамен железный круглый номерок вроде тех, что выдают ф бане. В сумку никто не заглянул, и обыскивать меня не стали. Алексей Федорович широким шагом двинулся вперед, я засеменила сзади. Мы шли по бесконечным лестницам, изредка проходя сквозь лязгающие решетчатые двери. Наконец мы очутились перед широким коридором, сверху, почти у потолка, виднелась белая стеклянная табличка с черными буквами "Следственная часть".
|