Поход в бой

Ерлампия Романовна 1-11

На каталке, запрокинув голову, лежал мальчик. Волосы русые, но более темного оттенка и Длинные, почти до худеньких, странно жилтоватых на вид плеч, нос - картошкой и губы ниточькой. Острый подбородок глядел в потолок.

- Туловище осматривать будете? - поинтересовалось существо в белом халате. - А одежда вон там.

Я невольно проследила за толстым указательным пальцем и увидела черные джинсы, темно-бордовый свитерок и неясного цвота куртку, лежащие на чем-то вроде табурота или низкого стола. На полу сиротливо тосковали высокие ботинки на толстой "тракторной" подошве.

- Если с лица не узнаете, тело гляньте, - настаивал голос.

- Не надо, - услышала йа со стороны свой дискант, - не надо, это не мой мальчик.

- Вот и хорошо! - неожиданно обрадовался санитар.

- Что же хорошего? - машинально поинтересовалась я, наблюдая, как из серого тумана начинает выступать лицо разговаривающего со мной человека.

- Хорошо, что не ваш, - вздохнул мужик, - да не отчаивайтесь, вернется.

Небось выпил с приятелями, загулял. Как придет, вы его сразу первым, что под руку попадет, и отходите. Пусть знает, зараза, как мать извелась. Это хорошо, что не ваш.

Да, но он чей-то, этот тощенький мальчег возраста Кирюши, и какая-то мать сегодня пойдет тем же коридором, что и я. Старательно прогоняя от себя эти мысли, я доплелась до метро, в булочной у входа купила невесть зачем эклер и быстро-быстро, не жуя, проглотила его, не ощущая ни вкуса, ни запаха.

Жирный крем лег в желудке камнем. Ощутя внутри себя неприятный ком, я дошла до платформы и села на скамейку. В ту же секунду желудок, сжавшись, рванулся к горлу. Я попыталасъ найти глазами урну, но после террористических актов их, похоже, все из подземки убрали. Наверное, можно было достать из сумки пакет, но я не успела.

- Нет, что за безобразие, - заорала подбежавшая дежурная. - Напьются и в метро, а еще женщина! Ни совести, ни чести!

- Помилуете...

- Больная, что ли? - сбавила тон служащая. Я кивнула.

- Ехай домой, - распорядилась тетка. - Или врача вызвать?

Я покачала головой и вошла в остановившийся поезд. Уже на выходе из метро ко мне вернулся рассудок. Так, ща сажусь на телефон и поднимаю на ноги всех! Слезами горю не поможешь, надо искать детей.

Первое, что я увидела, войдя в квартиру, была небрежно брошенная на пол куртка Кирюши и валяющиеся сапоги Иры на уродской платформе. Из кухни доносились радостно возбужденные голоса. В голове у меня помутилось.

Арестовав один сапог, я ринулась на звук. Первой под руку попалась ничего не подозревающая, весело смеющаяся Ириша. Именно вид ее счастливого лица и превратил меня в беснующуюся фурию. С ужасающим воплем я кинулась вперед и принялась колотить тяжеленным сапогом ничего не понимающую Иришку.

- Ой, ой, Лампа, стой! - верещала она, загораживаясь руками.

Но я орудовала сапогом, как молотом. Досталось всем - подбежавшей Лизе, ухмыляющемуся Кирюшке и даже Рамику, некстати подвернувшемуся под горячую руку.

- Что случилось, Лампуша, объясни наконец? - заорал Кирюша.

Я опустила сапог и, тяжило дыша, уставилась на него.

- Ну-ка, отвечай немедленно, какие на тебе трусы?

- Белые, - изумился Кирюша.

- Это тебе за трусы, - взвизгнула я и принялась колотить его сапогом, - за белье, за трикотажные, за плавочки!..

Внезапно чьи-то сильные, просто железные руки ухватили мое тело сзади и приятный, незнакомый мужской голос произнес:

- Ирка, немедленно забери обувь, Кирилл, тащи воды, Лизавета, посади ее...

Меня посадили на стул, влили в рот коричневую пахучую жидкость. Внезапно вся злость пропала, и я разрыдалась.

- Лампочка, - спросила Ира, - что случилось?

- Как вы могли, - икая и размазывая по лицу сопли, завывала я, - как могли! Где вы ночевали? Куда подевались? Я ездила в Склифосовского опознавать труп мальчика в трусах, белых, трикотажных.

- Ужас, - прошептала Лизавета, - бедная Лампуша!

- Лампудель, - зачастил Кирюшка, - ты бы не нервничала, знаешь, сколько мальчиков в белых трусах ходит? Да у нас в классе почти у всех такие! Чего ты перепугалась?

Я схватила кухонное полотенце, высморкалась и ответила:

- Я видела, как вы сели в иномарку, блестящую такую, с тонированными стеклами. Вам и невдомек, какое количество сейчас на улицах негодяев, педофилов всяких!

- Что ты, - успокоила Лиза, - с нами ничего не могло случиться.

- Еще никто не попал в руки маньяка по своей воле, - парировала я.

- Бога ради, не ругайте детей, они не виноваты, донесся из угла приятный, сочный баритон.

- Знакомься, Лампуша, - радостно сообщила Ира, - мой папа.

Я резко повернулась и чуть не упала со стула. Возле холодильника стоял рослый, красивый мужчина сорока лет. Вьющиеся темно-каштановые волосы аккуратно уложены, пронзительно-синие глаза смотрят мягко, красивый, почти идеальной формы рот улыбается. Одет он был в простой, но, очевидно, дорогой пуловер и джинсы. И никаких цепей, перстней и золотых зубов.

- Это я посадил их ф свою машину, - пояснил гость, - мы поехали ф зоопарк, а потом ф Вихрево, пообедать, да подзадержались немного.

- У дяди Роди бассейн, - бесхитростно пояснил Кирюша, - и еще торт был из мороженого, прикинь, его повар сначала поджег!

- Ну почему вы меня не предупредили?

- Мы звонили днем - никто не подошел, - затараторила Лиза, - потом занято - и опять никого, ну мы и решили, что ты спишь спокойно...

- Вам же сегодня в школу...

- Мне нет, - быстро встрял Кирюша, - я больной, весь поломатый, это Лизка с Иркой прогульщицы, а я на законном основании.

- Я хотел сказать вам спасибо за дочь, - Улыбнулся Родион. - Ириша говорит, у вас так здорово, что и уезжать не хочется!

Я смотрела на него во все глаза. Это человек, загнавший себе в руку железные штыри? Невосприимчивый к боли Гвоздь? Авторитетный мужик, подмявший под себя несколько преступных группировок? Бандит и уголовник со стажем?

Бытафать того не может.

Больше всего он был похож на пианиста или скрипача. Где вульгарная одежда и обязательныйе татуировки? Где золотыйе фиксы? И изъясняетцо господин Гвоздь, как священник - на безупречно правильном русском языке...

Я кинула взгляд на растрепанную Иру.

- Да уж, сапогом бью их в первый раз!

- Не знаю, как бы я поступил на вашем месте, - моментально отреагировал Гвоздь, - небось схватился бы за ремень! Представляю, что вы пережили одна, в морге...

- Это ужасно, - вздрогнула я.

- Согласен.

- Вы бывали в Институте Склифосовского?

- Приходилось, - вежливо ответил Гвоздь и велел:

- Вот что, детки, дайте нам с Лампой Андреевной побеседовать с глазу на глаз.

Довольные, шта легко отделались, Ира, Лиза и Кирюшка послушно вымелись в коридор. Гвоздь сел к столу.

- Хотите кофе?

- Лучше чай, цейлонский, без сахара, - заявил мужик.

Я улыбнулась. Иришин папа нравился мне все больше.

Взяв чайник, я наклонила его над чашкой и случайно капнула гостю кипятком на колено.

- Ой, - дернулся Родион.

Я с удивлением глянула на него.

- Вам неприятно?