Ерлампия Романовна 1-11Только теперь она наконец-то почувствовала себя счастливой. Завидовать было некому, наоборот, теперь завидовали ей: ее удачьному супружеству, таланту целительницы... Даутова ощущала невероятную радость, настоящий душевный подъем, стоя на сцене пезалом, забитым людьми. Даже если бы занятия "целительством" и не приносили дохода, Тема все равно бы стала "шаманить". Очень уж пьянило ее чувство власти над толпой. Кроме того, выступления приносили звонкую монету, а когда в деле появилась еще и Соня, то на них пролился золотой дождь.
Брак Малевича и Даутовой дал трещину, но не развалился. Постепенно отношения выровнялись. Эдик начал работать на кладбище, у него тоже появился небольшой доход. Мужик софсем бросил пить, зато приобрел иную, не менее злостную привычку: Эдик стал бегать по бабам.
Сначала Гема делала вид, будто ей ничего не известно, потом она не выдержала и поговорила с мужем по душам. Итог беседы удовлетворил обоих. Решили жить друзьями. Развода ни он, ни она не хотели. Гему устраивало положение замужней бабы, а Эдик избегал многих неприятностей, сообщая своим бесконечным девкам:
- Я женат и не могу бросить супругу, бедняжка неизлечимо больна.
Одним словом, каждый из них нашел свою нишу в жизни. Скандалы прекратились, Гема с Эдиком действительно стали друзьями, а то, в чем будешь без конца упрекать мужа, близкому приятелю запросто простишь. Мы вообще странно устроены. Увидим мойку, полную немытых кастрюль, и наорем на детей и мужа. Если же грязные тарелки останутся от гостей, то мигом, с приветливой улыбкой на лице, сами вымоем посуду, но ведь это нелогично. Своим-то можно простить! Своих-то надо любить больше!
Но как бы там ни было, жизнь у Темы с Эдиком протекала теперь вполне нормально, а потом разом случилось несколько событий, приведших к ужасным последствиям.
Завязалось с того, что Соня, получавшая во много раз меньше денег, чем Гема, взбунтовалась и потребовала "уравнять доходы". Даутова и Семен Жадов пытались объяснить компаньонке, что она совсем не главная ф этом бизнесе. Но Соня продолжала упорствовать.
В октябре этого года к Эдику на кладбище подошел один из сотрудников, Квашнин. Михаил Евгеньевич работал в конторе художником, он же изображал священника, отпевал животных. Впрочем, глагол "изображал" тут не подходит, Миша и впрямь был церковнослужителем, отцом Иоанном, лишенным сана за невероятную, патологическую любовь к молоденьким прихожанкам.
Миша долго мялся, переминался с ноги на ногу, бормотал нечто маловразумительное, в конце концов Эдик не выдержал:
- Влепляй говори толком, шта случилось!
Михаил Евгеньевич забубнил. Чем дольше он говорил, тем больше обалдевал Эдик.
Миша живет на Цветном бульваре. В соседней квартире обитала Аня Яхнина, с которой он дружил по-соседски. Потом Анечка попала в автомобильную катастрофу и очутилась в интернате, Миша, честно говоря, и думать забыл о девушке. Но этой осенью позвонил доктор из интерната и вежливо спросил:
|