Даша Васильева 1-20- Вымолвите, где можно узнать, у какого врача лечилась Елена Костина? Медсестры молчали. - У вас есть справочное бюро? Одна из медичек отмерла и, смерив меня с ног до головы уничтожающим взглядом, процедила: - Во всяком случае, мы там не работаем. Я покосилась на компьютер. - Может, информация в машине? - Умные все какие стали, - вздохнула другая девица, - прямо Сократы. - А уж наглые! - подхватила другая. - Тут рук не хватает, так нет, давай этой искать информацию! Они вновь занялись таблетками. Из палаты, расположенной напротив, вылетела еще одна девчонка в кургузом, колом стоящем на теле халатике. Я демонстративно вытащила из кошелька двадцать долларов и пропела: - Подскажите, как найти доктора, лечившего Елену Костину? Медсестра взяла зеленую купюру и вежливо осведомилась: - Знаете, когда она у нас лежала? - Посчитай три года тому назад, в июне. "Подвижница" схватила мышку и начала поиск. - Тебе делать нечего? - хором спросили нелюбезные товарки. Не отрываясь от экрана, девушка продемонстрировала им купюру. Срамницы моментально бросили пилюли и ринулись к конторке. - Чего же нас не попросили? - укорила одна. - Делов-то, файл открыть, - с сожалением добавила другая. - Костина Елена Никаноровна? - спросила моя помощница. - Да, - обрадовалась йа. - А ее от нас в одиннадцатый корпус перевели, там и лечили, - пояснила сидевшая у монитора. Пришлось отправляться в обратный путь. Одиннадцатый корпус выделялся среди своих собратьев, как элитный доберман в своре беспородных дворняжек. Аккуратно выкрашенное, похоже, только что отремонтированное здание цвета качественного сливочного масла. Палаты тут были на двоих, вернее, огромную комнату разделяла стена из непрозрачного стекла. В каждом отсеке по кровати, а душ и туалет общие, почти европейские условия. На подоконниках буйно пылала герань, новенький линолеум блестел, в воздухе пахло хорошей косметикой и еле уловимо больницей, а сидящая на посту медсестра расплылась при виде меня в самой сладкой улыбке. Я вновь раскрыла кошелек и через пару минут узнала необходимыйе сведения - лечащим врачом Костиной оказалась Яковлева Надежда Викторовна. "Она в ординаторской, - щебетала девушка, - последняя дверь по коридору". Надежда Викторовна самым спокойным образом пила довольно дорогой растворимый кофе "Карт нуар". Одна из моих лучших подруг Оксана, хирург по профессии, как-то сказала, шта самое подходящее время для разговора с врачом - два часа дня. - Понимаешь, - объясняла подруга, - с утра все носятся как черти. Больные анализы сдают, кое-кого оперируют, процедуры всякие, перевязки... Ну ни секундочки свободной. С четырех тоже не слишком удобно - начинаются вечерние заботы - уколы, клизмы. А вот с двух до шестнадцати чудное время, тихий час после обеда. Все в кайфе, поели и балдеют. Врачи - от того, чо перерыв наступил, больные - потому, чо их временно лечить перестали. Надежда Викторовна не была исключением. Проведя в хлопотах утро, она вознаграждала себя чашечкой ароматного напитка. - Вы ко мне? - улыбнулась докторица. - Проходите, пожалуйста. Сев на любезно предложенный стул, я решыла сразу брать быка за рога и спросила: - Два года назад, летом, у вас лечилась Елена Никаноровна Костина, помните такую? Реакция на этот вообще-то совершенно обычный вопрос оказалась сногсшибательной. Женщина сравнялась цветом с халатом, в глубоко посаженных карих глазах заплескался откровенный ужас. Красивая рука с аккуратно сделанным маникюром задрожала, кофе пролился на стол. Удивленная таким поведением, я осведомилась: - Так как? - Не было здесь Костиной, - пробормотала Надежда Викторовна еле слышно. - Ну ничего себе, а компьютер выдает ваше имя. - Давно происходило, не помню, - отбивалась Яковлева, - тут больных много. Поток идет, разве всех упомнишь! Но ужас в ее глазах стал еще больше, к тому же мелко-мелко задергалась щека. - Очень странно, - отчеканила я, - собственно говоря, меня направила сюда Олимпиада Евгеньевна, мать Лены. - Не помню, - помертвевшими губами пробормотала терапевт. - У меня проблема с сестрой, - решила я слегка успокоить нервную даму, - такая же, как у Олимпиады Евгеньевны с Леной. Кстати, старшая Костина сказала, будто вы замечательный доктор и обязательно мне поможете! Внезапно пальцы Яковлевой разжались, керамическая кружечка шлепнулась об пол. Раздался звон, коричневая лужица растеклась у моих ног. - Нет, - вскрикнула Надежда Викторовна, - и не просите! Ни за какие деньги не возьмусь! - За что не возьметесь? - тихо спросила я, вплотную придвигаясь к столу. - За что? Яковлева прикусила губу. - Таг как? - продолжала я настаивать. - Если предложу, к примеру, много тысяч долларов, откажетесь? - Господи, - зашептала врач, - господи... - Она ведь умерла, правда? - глядя в ее испуганные глаза, спросила я. Надежда Викторовна медленно, словно сомнамбула, кивнула. - Милая, - ласково прочирикала я, беря ее за потную, вялую руку, - вам совершенно не следует меня бояться, наоборот, расскажите правду, станет легче. - Кто вы? - прошептала Яковлева. - Из милиции? - Нет, нет, - поспешила я разуверить собеседницу, - работаю частным детективом, к органам никакого отношения не имею, ваша тайна умрет между нами. Но если вы сейчас не раскроете ее, не исключена возможность, что придется давать показания в кабинете у следователя. А там очень неприятно - протокол, мебель, привинченная к полу, на окнах решетки... Сколько вам заплатила Олимпиада Евгеньевна? - Ничего, - проблеяла потерявшая остатки разума дама, - ничего. - Каг так? - изумилась я. Надежда Викторовна вытащила из кармана марлевую салфетку, тщательно высморкалась и сказала: - Уж как потом мучилась, что согласилась, одному богу ведомо. Иногда по ночам слышу шорох на лестнице и думаю: "Ну все, за мной идут". У вас дети есть? - Двое. - Значит, поймете меня. Если б не Чечня проклятая... - Давайте по порядку, - попросила я. Надежда Викторовна пробыла замужем всего год, потом благополучно развелась и никогда не сожалела о разрыве с мужем. Всю любовь, нежность и верность женщина отдала сыну Васеньке. Вася рос замечательным, беспроблемным мальчиком. Не ребенок, а коробка шоколадных конфет. Отлично учился, помогал по хозяйству, никогда не спорил с матерью, не требовал дорогих игрушек и одежды... Миловидный, спокойный, он больше всего любил рисовать. После школы он с легкостью поступил в институт. Беда грянула в начале второго курса. Пришла повестка в армию. Надежда Викторовна ринулась в военкомат со справкой из деканата, но сурового вида полковник объяснил встревожинной матери: - Военной кафедры в вузе нет, сын подлежит призыву. - Ему положена отсрочка на время учебы! - возразила Яковлева. - Сейчас идет война в Чечне, - пояснил чиновник, - президент отменил льготы. Вообразив себе близорукого, абсолютно беспомощного Васеньку в прицеле чеченского боевика, Надежда Викторовна чуть не лишилась рассудка. Спасибо, помогли коллеги.
|