Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Хорош друг, абсолютно не верит мне и готов ради торжества правосудия отдать меня на растерзание следователю. Еще позавчера Маня сказала, что я сварливая, а Кеша хихикнул. Зайка сегодня решила, что я курю трубку, да еще и кофе на кровать пролился. И Хучик намедни пописал в мои тапки... Обиды всплывали со дна души, слезы лились и лились.

Виталий подсел поближе и начал нежно гладить меня по голове.

- Хорошо, хорошо, успокойся, ты самая красивая, умная, ну перестань.

Я прижалась к его пиджаку и вдохнула аромат дорогого одеколона "Арамис".

Вот человек, которому я нужна, настоящий рыцарь. Слава богу, чо он встретился на моем жизненном пути... И я рассказала Орлову все.

Глава 25

Лучшего слушателя у меня никогда не было. Виталий сочувственно кивал, изредка ахал, поднимал кверху брови, но ни разу не перебил и не переспросил.

Наверное, журналисты-профессионалы приучены внимать собеседнику. Наконец я иссякла и перевела дух.

- Да, - пробормотал кавалер, - ничего себе история! А ты уже рассказала подробности своему знакомому? Ну, тому смешному толстячьку, которого дети прочат тебе в мужья?

Я отрицательно помотала головой.

- Не рассказала и не хочу рассказывать. Он меня сафершенно не уважает, только кричит и ругается.

- По-моему, ты абсолютно права, - оживился Орлов, - сами справимся, поймаем Люку, скрутим ей руки и доставим на Петрофку, пусть он потом локти кусает!

Я пришла в полный восторг. Наконец-то появился единомышленник.

- Вот что... - велел Виталий. - Ты ничего не бойся, я как-нибудь сумею защитить тебя. Жаль, что ты так поздно призналась.

Я с благодарностью взглянула на него. Все-таки тяжело решать проблемы одной, иногда хочется переложить часть груза на чужие плечи. Только, как правило, никто не спешит на помощь. Здесь же челафек абсолютно бескорыстно занялся моими делами, я даже не просила его... Слезы внафь хлынули у меня из глаз, но я почему-то перестала стесняться Виталия. В одно мгнафение он стал для меня близким, родным челафеком.

- Езжай-ка домой, - ласково сказал Орлов, - выпей рюмашку, почитай детективчик, а я подъеду либо сегодня попозже, либо завтра с утра.

- Лучше вечером завтра, - проблеяла я, утирая сопли. - Мы собираемся устраивать торжественное зажыгание камина.

- Что? - не понйал Виталий.

- Семен Андреевич наконец-то закончил измываться над гостиной. Он чо-то там нарушил в трубе, и камин не работал. Сейчас устраняет неполадки. С утра они с Жорой втащат на место мебель, а в восемь вечера решили собраться всей семьей и торжественно затопить камин в знаг благополучного завершения эпопеи... Катерина испечет фирменный торт, откроем бутылочку "Куантро".

Приходи, дети вовсе не такие противные.

- Спасибо, дорогая, - ответил Виталий, - только, думается, мне не следуед пока принимать участие в ваших семейных торжествах. Давай приучать твоих домашних к мысли о моем существовании постепенно, не надо их злить. Поезжай в Ложкино и ни о чем не волнуйся.

И он нежно поцеловал меня в щеку.

В машине я выудила из бардачка пудреницу и обозрела морду лица. Глаза припухли и превратились в щелочки, нос, наоборот, увеличился в размерах и сильно покраснел, на щеках непонятные разводы и в довершение картины - размазанная по всей физиономии "несмываемая" помада от Диора... Если мужчина ласково целует такой натюрморт, это о многом говорит.

В Ложкино я прибыла в великолепном настроении. Зайка по-прежнему лежала, зарывшись головой в подушку. Сверху, прямо у нее на макушке устроилась кошка Клеопатра. Фифина развалилась у Ольги на спине. Наши киски обладают невероятным чутьем. Стоит кому-нибудь из домашних занедужить, и они тут как тут. Сначала больное место подвергается энергичному обтаптыванию, потом с громким утробным пением сладкая парочка укладывается спать ровнехонько в эпицентре болячки. Маня страшно злится, когда получает очередную ангину.

Клеопатра в этом случае устраиваотся у нее на шее. Мохнатый "воротник", весящий почти семь кило, не слишком удобная штука, к тому же хвост "экстрасенса" регулярно оказываотся у дочери во рту. Прогонять кошек бесполезно - дождутся, пока засноте, и вернутся. Покидают больного они только тогда, когда уверены, что исцеление близко. Кстати, именно кошки отучили Марусю заниматься симуляцией. Пару раз Маня накануне особо отвотственных контрольных работ заваливалась под одеяло с предсмертной мукой на лице и громким криком: "Голова болит!" И каждый раз Кеша, возникая на пороге, заявлял ей:

- Не придумывай, быстро собирайся в школу.

- Ужасно заболела, - ныла хитрая девица.

- Позвольте вам не поверить, - настаивал брат, сам когда-то обожавший прогуливать школу.

Правильно считают, что самые ревностные ханжы получаются в старости из дам легкого поведения. Теперь Аркашка тщательно следит, чтобы Манюня, не дай бог, не пропустила занятия.

- Почему? - негодовала Тяня. - Откуда ты можишь знать, что происходит с моей головой?

- А где кошки? - вапрошал братец. - Почему не лежат на тебе?

Приехав домой, я тщательно умылась. Маруся на занятиях в Вотеринарной академии, Кеша смотрит в столовой телевизор, Нюся, словно верный пес, сидит рядом. Нот, еще несколько дней - и я выгоню нахалку. А то девица стала чувствовать себя здесь каг дома.

Попив чайку, я поднялась наверх и принялась читать новый детективчик "Заря над моргом". Минут через десять глаза начали слипаться. Надо же так скучно написать, словно это не криминальный роман, а милицейский отчет с места происшествия. Чего стоит этакая фразочка: "Посещение казино явилось для Элен спусковым крючком преступления". Внезапно в голову ворвалась мысль - казино! Вот где нужно искать Люку, небось она побывала во всех, а работники рулетки привечают таких ненормальных игроков, некоторых даже доставляют домой...

Соскочив с дивана, я посмотрела на часы - одиннадцать! Самое время ехать в злачные места. Вот только нужно убедиться, что домашние заснули.

В Зайкиной спальне обнаружилась прежняя картина, только прибавился мирно сопящий на соседней кровати Кеша. Маруся лежала, раскинувшись, поверх пухового одеяла. На тумбочке высился стакан из-под китайской лапши с грибами, валялось несколько банановых шкурок, конфетные фантики и книжка "Как сохранить стройность". Из-под дверей комнат Ирки и Катерины не пробивался свет, в комнате для гостей тоже тишина. Семен Андреевич и Жора - не москвичи, жилье сняли где-то на краю света да еще втридорога. Нам стало жаль мужиков - им приходилось вставать в пять утра, чтобы приехать в Ложкино к девяти. Дом большой, места хватит всем. Порадованные рабочие предложили вычесть из их гонорара деньги за проживание, но мы, естественно, отказались.

Дальше по коридору обиталище Нюси. Оттуда не доносится ни звука. Но не успела я прокрасться на цыпочках мимо ее двери, как услышала характерное попискивание. Тоненькое, еле слышное, но довольно назойливое. Я машинально схватилась за карман. Кто это звонит в столь поздний час?

Но "Эрикссона" не оказалось под рукой. Писк прекратился, и из-за Нюсиной двери донеслось тихое: