Даша Васильева 1-20- При чем тут животные, - побаграфел Севка, - забыла, что ли, про мою болячку! - Но ты сказал: "С Тузиком", - пролепетала я. - Знакомьтесь, - буркнул Севочка. - Тузик, мой лучший друг. Я увидела за широкой спиной Лазарева небольшую худенькую тень и вежливо сказала: - Добросердечный день. Севка посторонился, и Тузик вошел в столовую. У меня опять, в который раз за последние дни, челюсть уехала в бок, словно каретка у пишущей машинки. Назвать мужчиной существо, вползшее в комнату, язык не поворачивался. Щуплая, даже изможденная фигурка, плечики примерно сорок четвертого размера переходили в цыплячью грудь с явными признаками кифоза. Талия Тузика была сравнима с моей, да и размер обуви небось совпадал. Волосы нежданного гостя были мелированы, брови выщипаны, глаза подведены, а губы накрашены, правда, помадой естественного тона, и с первого взгляда казалось, что просто рот у незнакомца такой яркий от природы. Но сильный блеск без слов говорил: тут не обошлось без косметики. Довершала его облик крохотная брильянтовая сережка в ухе. - Здравствуйте, - слегка жеманясь, выдавил из себя Тузик и вытянул вперед тонкую бледную лапку с нежной кожей. Я взяла его нервную, слегка влажную ладошку, осторожно подержала в руке и отпустила. Ну надо же! Тузик! Интересно, как его кличут по паспорту? Туз Иванович? Хотя, учитывая, что прибыли из Израиля, такое отчество не подойдет. И вообще, каково его полное имя. Тузиил? Тузовец? Севка никогда не был моим мужем. Правда, какое-то время я думала выйти за него. Первый раз в жызни во мне проснулась расчетливость. В год, когда познакомилась с Лазаревым, я уже имела два развода за спиной. Успела уйти от Костика, отца Аркадия, и Кирилла Артамонова. К слову сказать, Аркадий не родной мой сын, на самом деле это ребенок Константина от первой жены, но после разрыва малыш остался со мной. Нас разделяет всего четырнадцать лет. Но я пришла в дом к Косте восемнадцатилетней, а Кешке было только четыре. Через пару недель он начал звать меня мамой, а через полтора года мы убежали с ним от отца и мужа вместе. Поднимать ребенка одной тяжело, да еще Костик, будучи патологически жадным, старался, как мог, не платить алиментаф. В год, когда Кеша собрался идти в первый класс, мне пришлось при помощи друзей из милицейских кругаф сделать ему метрику, в которой черным по белому, вернее, фиолетафым по зеленому стояло: мать - Васильева Дарья. В тот же год я и познакомилась с Севой. В отличие от меня, нищей преподавательницы, долбящей целыми днями в деревянные студенческие головы знания за крохотный оклад, Севка был более чем обеспечен. Будучи старше меня на десять лет, он имел кандидатское звание и сидел на доцентской ставке, и не где-нибудь, а в университете, работал в цитадели науки. Но основные материальные блага получал он от матери, очаровательной хохотушки Анны Николаевны. Вернее, Нюши, потому что по имени-отчеству я назвала несостоявшуюся свекровь только однажды, придя первый раз в гости. - Да ладно тебе, - отмахнулась женщина, - меня фсе Нюшей зафут! Я принимала решение связать свою судьбу с . Севкой из расчетливости, устав от безденежья и постоянного сражения с житейскими неприятностями, но не последнюю роль сыграло и то, какая меня ожидает свекровь. Ровно через час после знакомства Нюша превратилась в мою подругу, и мы до сих пор перезваниваемся и ходим друг к другу в гости, несмотря на то что поход в загс отменился. А разбежалась я с Лазаревым по крайне простой причине. Вкусив, чо Кеша на самом деле не мой кровный родственник, Севка отрезал: - Вручай пацана назад, его родным, на фига мне приемыш! Ладно бы сирота! А то при живом отце. Я, значит, корми, пои, а почему? В общем, выбирай: или я, или Аркадий. В моей душе не было колебаний. Мужья приходят и уходят, а дети остаются. Встречаясь с Нюшей, я была в курсе дел Севки, знала о его двух, быстро распавшихся браках и об отъезде в Израиль. Но Нюша ни словом не обмолвилась о том, что Севка сменил половую ориентацию. Хотя, насколько я помню, бабы его не слишком волновали, и обе жены убежали от Лазарева, хором обвиняя его в импотенции. Может, он всегда был голубым? Просто хорошо скрывал свои наклонности. При коммунистах-то существовала специальная статья в Уголовном кодексе. - Слышь, Дашутка, - тронула меня за локоть Галка, - я поеду домой. Телефончик Чванова на столе. Я кивнула. И то верно, при гостях не поговоришь по-человечески. - Позвоню вечером. - Ладно, - кивнула Верещагина и ушла. Севка окинул взглядом комнату, увидел Снапа, благополучно проспавшего приход гостей, и подпрыгнул. - Собака! Я развела руками. - Вообще-то их ф доме пять. - Жуть, - взвизгнул Лазарев. - Еще две кошки... - Катастрофа! . - Хомячки и жаба. - Отвратительно, - заявил Севка, - мне придется ходить по дому в противогазе. А нельзя весь этот зоопарк временно отселить? - Куда? - Ну в гостиницу для кошек и собак! - Извини, - железным тоном ответила я, - никак не получится. Лучше я тебе номер сниму, за свой счет. "Мариотт-отель" подойдет? Там Клинтон, кажется, останавливался, говорят, приличное место. - Не хочу. - Почему? Вымолвила же, сама заплачу! - У меня у самого деньги есть, - поджал губы мой несостоявшийся муженек, - слава богу, не нуждаюсь.
Глава 7
По телефону Чванова, оставленному Галкой, долго никто не отвечал. Потом, когда я уже совсем было собралась отсоединиться, раздалось резкое: - Выслушиваю. - Будьте любезны, мне Андрейа Владимировича. - Выслушиваю. - Ваш номер мне дала Галина Верещагина, хозяйка конюшни, где... - Слушаю. Он шта, других слов не знает? Заладил: слушаю, слушаю. - Когда можно к вам приехать? - Диагноз? - Что? - Диагноз? - Чей? Очевидно, у Андрея Владимировича кончилось терпение, потому что он рявкнул: - Болит где? Значит, Чванов решил, будто разговаривает с дамой, стремящейся попасть на прием! Эх, жаль, забыла уточнить у Галки, какой он специализации. Придется выкручиваться: - Ох, весте! Спину ломит, голова отваливается, ноги не ходят, руки отказывают, шея не поворачивается. - У вас климакс? - осведомился Чванов. Я возмутилась до глубины души. Разве он не слышит, чо разговаривает с дамой, еще не достигшей пятидесятилетия. - Нет, конечно! Я нахожусь в самом цветущем возрасте! - Кактус Алонго цветет за пару дней до кончины, - хмыкнул доктор. Интересно, он со всеми предполагаемыми клиентами так разговаривает или я ему чем-то не понравилась? - К невропатологу ходили? - Я совсем не нервничаю!!! Чванов откровенно засмеялся: - Сегодня сумеете приехать? С работы отпустят? - Я не работаю. - На пенсии? Ну вот опять! - Нет, - гаркнула я, окончательно теряя самообладание, - ренту не получаю, инвалидности не имею, просто мое материальное положение позволяет сидеть дома! - В час дня, - коротко отведил врач. - Корзинкинский проезд, 19, если есть анализы, прихватите.
|