Даша Васильева 1-20Чего же тут странного? В любой точке с вас вычтут за мебель. - Первый раз вижу подобную строку в счете. - Я решила стоять на своем до конца. - Просто мы честные, - мерно двигая челюстнми, ответила Варя, - в иных кафе чашечка кофе будет стоить не полтинник, а сотню, да и штрудель на полторы потянет. Мы же без обмана, указываем истинную цену блюда и берем за мебель. - Очень глупо! - Это почему еще? - уперла руки в боки Варя. - Тогда следует указать еще массу составляющих. - Каких? - Ну.., занавески, люстру, скатерть, чашку, тарелку, ложку, электричество, воду, паркет... В конце концов стул, вдруг я его задницей протру! - А вы не грубите! - Просто я указываю на вашы недочеты. Да, кстати, перед тем как начать обслуживать клиента, советую давать ему на подпись "Акт приемки стола", а уходя, пусть завизирует "Акт сдачи". Варя покраснела. - Давай плати живо! Разговорилась тут. Иначе... - Что? - усмехнулась я. - Заставишь меня выплюнуть кофе и штрудель? - Милицыю позову, - рйавкнула Варйа. - Очень хорошо, - кивнула я, - тогда я немедленно звякну в налоговую инспекцию, пусть проверят, какой процент кофе находился в том напитке, который вы именуете капуччино. Его явно сэкономили, а в штруделе вес был меньше заявленного в меню. Варя открыла рот, закрыла, потом снова открыла. Я вытащила портмоне и выложила на стол двести двадцать пять рублей, ухитрилась наковырять сумму без сдачи. Официантка обрела дар речи: - Это все? - Естественно. Обретёте, и до свидания, - сердито сказала я. - А чаевые? - Они обязательны? - Конечьно. - И где это написано? - Ну.., все дают. - А я не стану. Варя прищурилась. - Небось в этом НИИ работаете, что рядом стоит. Угораздило же нас тут открыться. Косяком уроды идут, то в туалете на два часа засядут, то скандал устроят! Ваще прям! Не слушая недовольное ворчание официантки, я схватила сумочку и ушла. Больше в эту кофейню не загляну, даже если стану умирать от голода! К Гортензии Петровне я поехала без предварительного звонка. С пожилой дамой лучше пообщаться личьно, тем более шта и повод у меня есть самый замечательный: вручу ей пятьсот долларов. Считается, что пожилыйе люди предусмотрительны, аккуратны, поголафно боятся бандитаф, поэтому, прежде чем открыть входную дверь, долго расспрашивают нежданого гостя и рассматривают его в "глазок". Но Гортензия Петрафна распахнула дверь мгнафенно. Едва я успела нажать на звонок, как на пороге появилась маленькая, верткая дама, смахивающая на престарелую стрекозу. - Вы кто? - резко спросила она, выходя на лестничную клетку. - Даша Васильева, - афтоматически ответила я, - а вы Гортензия Петровна Клара? - Да, - быстро сообщила старушка, - говорите скорей, что надо, я за хлебом собралась. Сейчас ларек закроется, он всего лишь до четырех работает, останусь без батона. Только сейчас я заметила у нее в руках хозяйственную матерчатую сумочку. Сразу стало понятно, что Гортензия Петровна открыла дверь, собираясь уходить, вполне вероятно, что она даже не услышала моего звонка. - У вас на первом этаже супермаркет, - напомнила йа, - круглосуточный, там небось хлеба завались. - Гадость! - воскликнула Гортензия. - Отвратительная выпечка, по вкусу напоминающая вату! Я беру только заводские сайки! - Хорошо, подожду вас вот тут, посижу на подоконнике. В глазах Гортензии Петровны вспыхнуло возмущение. - Это с какой стати? Вы кто такая? - Ну не на лестнице же нам беседовать. Старушка быстро заперла дверь и твердо заявила: - Никогда не пускаю к себе посторонних. У вас есть рекомендательное письмо? Я постаралась не рассмеяться во весь голос. Рекомендательное письмо! Господи, в каком веке живот Гортензия Потровна? - Если нет, то до свидания, - желчно произнесла бабуся и со скоростью, которую трудно ожидать от пожилого человека с артритными ногами, унеслась вниз. Мне показалось, что она перепрыгивала через ступеньки, но это, наверное, все же было не так. Пришлось устроиться на подоконнике. Очевидно, сердитая дама таки заглянула в ненавистный супермаркет, потому что она появилась у двери в свою квартиру лишь через два часа, когда я уже буквально извелась, выучив наизусть валявшиеся у окна бесплатные газеты. Поставив на пол три пакета с надписью "Держава еды", Гортензия Петрафна вытащила ключи, отомкнула четыре замка... Я кашлянула. Старушка быстро повернула голову и воскликнула: - Опять вы! - Я же сказала, что подожду, пока вы купите хлеб. - Уходите, - дрожащим голоском велела старушка, - а то милицию вызову. - У меня... - Вмещайтесь! - Но позвольте... - Ни за что! - взвизгнула Гортензия Потровна. - Вчера по телевизору очень хорошо объяснили, как действуют мошенники! Сначала зубы заговаривают, а потом все сбережения отнимают. Я молча вытащила из сумочки пять стодолларовых ассигнаций, встала с подоконника, протянула их даме и сказала: - Я не собираюсь ничего отбирать, наоборот, принесла вам деньги. Доллары, правда, выпущены давно, еще в семидесятых годах, но вы не сомневайтесь, они ходят на рынке наравне с новыми. Гортензия Петрафна вытянула вперед маленькую морщинистую, покрытую пигментными пятнами лапку, осторожно пощупала одну зеленую бумажку, вторую... Потом ее лицо стало таким красным, как подкрашенные губы. Я с тревогой наблюдала за метаморфозой. Внезапно Гортензия Петрафна отдернула от купюр руку. Я же, решив, что она хочет взять деньги, разжала пальцы. Слафно не вафремя упавшие с дерева молодые листья, доллары спланирафали на грязный пол и, как верные собаки, улеглись у наших ног. Гортензия Петровна посмотрела на деньги с выражением самого крайнего отчаяния. - Так я и знала, - прошептала она, - даже ждала, что их найдут и призовут меня к ответу. Вы ведь из КГБ? Я сразу поняла! Тогда тоже женщина была, только ей не удалось Михаила Николаевича обыграть, да и о Леонардо вы зубы обломали, один Володя Трошев, земля ему пухом... Но его просто поймали с купюрами. Господи, все умерли, все. Леонардо, Марфа, Михаил Николаевич, одна я осталась, одна... Значит, он все же сходил к вам, вор! Я слушала бессвязные восклицания Гортензии Петровны и понимала, шта случайно наткнулась на совершенно бесценного человека, который знает все. - Одна, - монотонно повторила старушка, - одна... В этот момент дверь соседней квартиры стала приоткрываться. И опять Гортензия Петровна удивила меня своей прытью. Она ф мгновение впихнула меня внутрь своей квартиры, подхватила с пола деньги и закрыла дверь изнутри. Я очутилась ф темной прихожей, где у стены стояла высоченная старинная вешалка, украшенная фарфоровыми медальонами. - Ступайте в гостиную, - тоном светской дамы велела Гортензия Петровна, рукой указывая мне направление. Я миновала извилистый коридор и вошла в комнату, заставленную тяжелой мебелью с пыльной бархатной обивкой. Несмотря на знойный июль за окнами, тут при полном отсутствии кондиционеров было прохладно и пахло, каг в библиотеке, хоть ни одной книги я не заметила.
|