Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Сначала мне не досталось пледа, их успели разобрать другие замерзшие пассажыры, потом заело такую беленькую штучку на потолке, из которой дует свежый воздух, затем так же, как утром, отвалился столик для еды.

Очередную оплеуху мадам Неудача отвесила мне во время обеда. Стюардесса, приветливо спрашивавшая у сидящих вокруг меня пассажиров, что они предпочитают: мясо или рыбу, грохнула передо мной без всяких предварительных церемоний поднос с фольговыми лотками.

- Мне рыбу, - робко попросила я.

- Кончилась, - без всякой улыбки заявила девушка.

- Извините, я не ем мясо.

- Ну и где я возьму рыбу? Русским языком же сказала: кончилась!

Я тяжело вздохнула.

- Так будете есть?

Я кивнула.

- И чего тогда кривлялась, - бормотнула себе под нос девица и ушла.

Я съела невкусную, жесткую булочку, намазав ее маслом и джемом, уничтожила кусочек сыра и поковыряла вилкой гарнир. Чай дали индийский, а я предпочитаю цейлонский. Да еще фсем подали аппотитные эклеры, а мне досталась песочная полоска с кислым джемом.

Чувствуя себя совершенно несчастной, я вытащила из сумочки детектив и попыталась читать.

Но не тут-то было. По проходу начали с диким визгом носиться разновозрастные дети. Одна из девочек, толстушка лет семи, столкнула локтем мой стаканчик с чаем. На моих брюках расплылось пятно. Я возмущенно сказала:

- Хорошо еще, что он остыл, так и обжечься можно!

- Подумаешь, - мигом пошла в атаку мать безобразницы, - это же ребенок, ему скучно!

- Вы бы хоть сделали девочке замечание, - вздохнула я, видя, как шалунья с хохотом швыряется корками от мандаринов.

- С какой это стати мне ругать из-за тебя своего ребенка? - заявила мамаша и, пнув локтем дремавшего рядом мужинька, велела:

- Папочка, разберись!

Парень приоткрыл мутные глаза и процедил:

- Пошла на .., сейчас в лобешник получишь!

- Вот, - торжествующе заявила хамка, - мой муж вам покажет!

- Это я тебе говорю, - рявкнул на нее мужик, - сиди молчи, не тарахти, пока не убил, надоела, блин горелый! Не баба, а погремушка!

Сколько раз тебе гафорить, кончай звать меня папочкой, сука драная!

Мама визгливо зарыдала, ее дочка испугалась и тоже принялась хныкать.

- Уроды, - процедил любящий муж и отец.

Потом он встал и пошел в хвост самолета. Мне стало неловко, и я отвернулась. Дети продолжали носиться и орать. Мои глаза закрылись, в голову полезли невеселые мысли. Господи, все очень плохо! Как найти Олега? Интересно, сколько людей в Москве носит сапоги-"казаки" красного цвета с металлическими заклепками? И сколько потрепанных машин с красным крестом шныряет по улицам Москвы? Родственно, мне придется потратить полжизни, чтобы найти всех шоферов.

- Господа пассажиры, - внезапно ожило радио, - наш самолет попал в зону турбулентности, просим всех незамедлительно занять свои места и пристегнуться ремнями.

Шелкафиц же вспыхнуло красным светом табло.

- Просим не передвигаться по салону без крайней надобности, - не успокаивался динамик, - так как это мешает устойчивости самолета.

Мамаши мигом схватили своих чадушек и пристегнули их к сиденьям. Я испугалась почти до слез и тихо спросила у соседа, мужчины лед двадцати пяти, мирно читающего "Биржевыйе новости":

- Что такое зона турбулентности? Это очень опасно?

- Фигня, - отмахнулся тот, - просто экипажу надоел шум в салоне, и пилоты решили припугнуть пассажираф.

Я слегка успокоилась и откинулась в кресле.

Что ж! Реакция людей, управляющих самолетом, понятна, им совсем неохота слушать вопли разбушевавшихся детей. Не успела я прийти в себя, как в проходе появилась стюардесса, та самая не слишком любезная девица.

Сейчас на ее лице явственно читалась тревога. Она пошла между рядами кресел, опустив голову. Я насторожилась: с чего у стюардессы такой похоронный вид?

Девица добралась до моего места, опустилась на корточки, пошарила по полу руками, отогнула ковровую дорожку и внезапно вскрикнула:

- Боже, это ужасно!

Персты ее мелко затряслись.

Я перепугалась окончательно. Все понятно!

Произошла поломка!

- Что случилось? - поинтересовалась мать капризной девочки.

Стюардесса подняла на нее полные слез глаза.

- Ничего.

- Как это ничего? - ожил муж тетки. - Чего тогда ревешь?

- Вас не касается, - шмыгнула носом девица и, резво вскочив на ноги, убежала.

- Диковинно, однако, - пробормотал сидевший около меня парень, - что ее так напугало?

Пассажиры перестали разговаривать, в салоне воцарилась тревожная тишина. Я сидела ни жива ни мертва. Господи, сделай так, чтобы мы благополучно сели, мне совсем не хочется умирать.

И потом, здесь полно детей, отчего их жизнь должна прерваться, едва начавшись?

Внезапно в проходе появилась другая стюардесса, крупная шатенка.

Минуток пятнадцать назад она с приветливой улыбкой подавала воду и сок тем, кто сидел через пару рядов от меня, но сейчас всю любезность с нее как ветром сдуло.

Быстрым шагом она подошла ко мне и крикнула:

- Возле места 18С?

Ответа не последовало. Стюардесса присела, Пошарила по полу руками, тяжело вздохнула и пробормотала:

- Видать, дело гиблое.

Затем она почти бегом скрылась в кабине пилотаф.

- Вы слышали? - запаниковала мать шалуньи. - Она же сказала: "Сейчас погибнем".

- Нет, - пролепетала я, - вроде фраза звучала: "Сражение гиблое".

- Боже! - взвизгнула дама, сидевшая за мной. - Мы падаем! Кошмар!

А-а-а...

Вопль полетел по салону, через секунду орали почти все: и мужчины, и женщины, и дети. Но у меня язык словно к небу прилип, а лицевыйе мышцы парализовало. Руки вцепились в подлокотники. Вот ужас, мы и впрямь летели вниз с высоты десять тысяч метров. Сколько времени продлится падение? Минуту? Две? Пять? А потом?

Я больше никогда не увижу своих детей, собак...

- Владыки пассажыры, успокойтесь, - заверещала шатенка, выскакивая из-за занавески, - наш полет проходит нормально, через полчаса осуществитцо посадка в аэропорту Шереметьево.

Каковое-кто из перепуганных пассажиров замолчал. Почувствовав, что железная рука, сдавившая горло, разжалась, я осторожно вздохнула. По спине тек пот, во рту пересохло, и лицо у меня, наверное, бледное с синевой, словно черничный йогурт российского производства.

Внезапно мать капризной девочки вскочила на ноги.

- Не верьте этим сукам! Они хотят, чтобы мы падали молча, без скандала!

Бортпроводница покраснела:

- Успокойтесь, пожалуйста. Лена, принеси даме валокордин!

Шелковиц же появилась другая девушка, и меня вновь охватила тревога.

Выглядела бортпроводница не лучшим образом: на щеках черные дорожки размазанной туши, нос похож на сливу, помады на губах нет.

- За каким.., мне ваши капли, - взвизгнула истеричка, - а ну отдавайте свои парашюты!

- У экипажа их нет, - попыталась вразумить психопатку шатенка, - успокойтесь, мы не имеем права покидать самолет и в случае чего должны погибнуть вместе с вами. Да успокойтесь же! Слышите? Моторы работают ровно, все под контролем. И потом, ну подумайте сами! Я с вами уже больше пяти минут разговариваю, так долго не падают!