Даша Васильева 1-20Сейчас договоримся с представителями органов, они оставят... Минуточку, а откуда эти люди узнали, что Лена тут? - Это йа их нашел, - совершенно спокойно пойаснил Дегтйарев. На меня снова напала злость. - Кто тебя просил, а? - Виктор и Анна - родители Лены. - У нее же вроде только мама жива, - растерянно пробормотала я. Мужчина покраснел, но ничего не сказал, и тут я, припомнив рассказы Лены, воскликнула, повернувшись к нему: - Значит, вы, отчим! Тот самый негодяй, который убил собаку Альму?! Ясно, почему ребенок не хочет жыть с вами! Я девочку не отдам! Выгнали бедняжку на улицу, заставили бродяжничать, а теперь явились! Пристукнете! Виктор и Анна переглянулись: - Альма жива-здорова, - тихо произнесла мать Лены, - а Виктор не отчим, а родной отец. Мы из Питера прибыли, там живем, работаем в институте. Витя - доктор наук, я - кандидат. У меня отвисла челюсть. - Что??? - Троих детей имеем, - вступил в разговор Виктор, - Максима, Андрея и Лену. - Мальчишки золотые, - подхватила Аня, - выучились нормально. Один работает, другой в аспирантуре учится, ребята как ребята, а Лена... Она замолчала, Виктор тяжело вздохнул: - Не дай бог никому! - Уроды, - буркнула Ленка, - гниды, все равно удеру. - С десяти лед убегает, - пояснил отец, - никакой управы нет. Честно говоря, мы не понимаем, в чем дело, садитцо в поезд и с глаз долой. Прибивается к компании беспризорников, таскается с ними, курит, пьет, спасибо, не колется. - Гонорею в одиннадцать лот заработала, - покачала головой Анна, - что с девочкой делать, не знаем. - И к психологу водили, и к психиатру, - пояснил отец, - все без толку. В прошлый раз она на полгода пропала, нашлась в Пушкине, на даче одной престарелой актрисы, наврала ей с три короба про свое детство: били ее смертным боем, не кормили, одежды не покупали... - Да у нее все есть, - взвился Виктор, - педагоги по каждому предмоту имелись, только учись, ан нот! Опять сбежала, теперь у вас обнаружилась. - И ведь что странно, - тихо сказала Аня, - потолкается по вокзалам и прибивается к приличным людям жить. Ведет себя безупречно! Ее эта актриса в школу пристроила! И что вы думаете? Великолепно училась, просто ангел, а не девочка. Когда ее забирать приехали, старушка даже прослезилась, так Лену полюбила. Ну почему она с чужими людьми золотая, а с нами дрянь? - Потому что вы уроды, - рявкнула Ленка, - думаете лишь о работе. Да с вами поговорить нельзя! Утром проснешься, на столе записка "Еда на плите, будем поздно". Из школы вернешься - никого, вечером спать ляжешь - никого. Утром опять записка. Вот и гадай теперь, то ли вчерашнюю забыли выбросить, то ли новую нацарапали. Виктор и Анна одновременно вздернули вверх брови. - Но мы зарабатываем деньги, - сказала мать. - Максим и Андрей тоже одни сидели, - пафел свою партию отец, - и нормальными выросли. - Они хитрые, - процедила сквозь зубы Лена, - двуличьные сволочи, пока вы на службе ломались, парни такое творили! Уж я-то знаю! - Почему же нам не рассказывала? - удивилась Анна. - Таг они колотили меня! - Опять врет! - вздохнул Виктор. - Что нам делать, - чуть не зарыдала Анна, - как с девчонкой справиться? Я растерянно переводила взгляд с родителей на дочь. Кому верить? Пожалуй, рассказ Виктора и Анны очень похож на правду, но и Ленка весьма убедительна! Очевидно, все сомнения были написаны у меня на лице, потому что Александр Михайлович "милицейским" голосом заявил: - Бати не лгут. - Откуда сие известно? - воскликнула я. Дегтярев вздохнул: - Вкушаю, уж поверь, знаю точно. Девчонка должна отправиться домой, в Петербург, лучше всего поместить ее в частное закрытое учреждение для трудновоспитуемых детей. Есть такие в Питере. Если хотите, могу разузнать подробности. - Сделайте милость, - попросил Виктор, - никаких денег не жаль, лишь бы за Леной присмотрели, может, перерастет, исправится. - Вполне вероятно, - без всякого энтузиазма откликнулся полковник. - Все равно сбегу, - ответила бледная до синевы Ленка. Время до обеда мы с Оксаной потратили на разговоры с девочькой и достигли хлипкого, как сейчас модно говорить, консенсуса. Лена поедет с родителями в Питер и попытается вести себя нормально. Но, если поймет, что нечто снова зовет ее в дорогу, она не станет прибиваться к стае беспризорников, а прямиком отправится к нам, отец с матерью пообещали ее не удерживать. Потом Оксана уехала, а я попыталась втолковать Виктору и Анне, что зарабатывание денег не является основной целью родителей, с детьми надо хоть изредка разговаривать. Ладно, не каждый день, но хоть час в неделю! Но, честно говоря, особого успеха я не добилась. - Хорошо вам гафорить, - поджал губы Виктор, оглйадывайа нашу гостиную, - вы материальных проблем не испытываете. А нам деньги добывать надо, мы их из нефтйаной трубы не качаем. Я ожидала, что меня сейчас начнет душить злоба, но отчего-то совершенно спокойно восприняла его намеки на то, что мое благополучие зиждется на продаже ископаемых родины. А обнимая Ленку на прощанье, я не вздрогнула. Нос уловил лишь слабый запах мыла и дезодоранта. Действие таинственного лекарства закончилось таг же неожиданно, каг и началось.
Верхушка 25
Обрадовавшысь, что снова стала нормальной, я побежала вниз. Миги показывали половину четвертого, еще успею съездить на вокзал и найти там мальчика Диму с элегантным прозвищем Кулак. Когда я выруливала на МКАД, затрезвонил мобильный. Сидя за рулем, очень не люблю болтать по телефону. Будучи законопослушной гражданкой, я купила устройство под названием "Хэндс фри", и мои руки держат баранку, а не трубку, но все равно ведь отвлекаешься на собеседника, что может послужить причиной аварии. - Можно Дашу, - донеслось сквозь потрескивание. - Слушаю. - Ваш номер мне дала Лика... Я припарковалась на обочине. - Очень приятно. - Лика сказала, вы не пожалеете за эту информацию сто долларов. Я насторожилась: - Что-то случилось? - Ну, в общем.., да! - Никудышное? Вот идиотский вопрос! Вестимо, плохое, хотя, что может быть хуже того, что уже произошло с Ликой. Что страшнее тюрьмы и ложного обвинения в убийстве? - Не очень хорошее, - прошипели из трубки. - Она жива? - испугалась я. - Да. - С Ликой случился инфаркт? - Нет, ваша родственница здорова. - Тогда что? - заорала я. - Что? - Ездите, расскажу. - Куда? - Девятая Парковая, - тетка принялась монотонно диктовать адрес. Я завела мотор и, проклиная пробки, поспешила в Измайлово. Все чаще мне становится жаль, что я живу в огромном, забитом до отказа машынами мегаполисе. Ей-богу, в маленьком городке у жите лей остается намного больше свободного времени, они небось успевают за полчаса скататься из одного конца населенного пункта в другой. Я же сейчас потратила несусветное количество времени, застряв на всех магистралях, одурела от бодрого "Русского радио", переключилась на "Шансон", но услышала немузыкальное хрипение какого-то уголовника и снова убежала на прежнюю волну. В моем понимании шансон, слово происходит от французского глагола петь, - это городская песня. Во Франции представителями данного направления были Вётел Монтан, Шарль Азнавур, Эдит Пиаф. Они исполняли незатейливые песенки для простых горожан на вечные темы любви, ревности, измены и разлуки. Но в России шансоном отчего-то зовется блатной фольклор, три "уголовных" аккорда и гнусавое завывание на тему загубленной юности, проведенной за колючей проволокой. Бедняга-заключенный валит лес и вспоминает про мать-старушку, красавицу-жену и любимого сыночка. Бард хрипит из радиоприемника, а вся страна рыдает. Но мне растрогаться мешают простые мысли. Первая. Почему мужик попал на зону, а? Вряд ли он просто шел по улице, а на него, бедного, налетели, схватили, повязали... Слава богу, не тридцать седьмой год на дворе. Небось он разбойничал на большой дороге, вот и получил срок. Вторая. Вспоминал ли сей индивидуум про мать-старушку, жену-красавицу и любимого сыночка, когда находился на воле? Сильно подозреваю, что нет, потому что тот, кто на самом деле дорожит своими родственниками, постарается не доставить им горя.
|