Даша Васильева 1-20- Ну ща ей мало не покажется, - прошипела заведующая и ушла, прихватив с собой ключницу. Возвратилась она в недоумении. Малика впустила ее в квартиру, спокойно выслушала гневную речь и ответила: - Вы ошибаетесь. Моя машина не выезжала со двора. Я встала к мольберту около половины одиннадцатого и весь день не выходила из мастерской. Арина Яковлевна не успела раскрыть рта, как художница распахнула дверь в комнату, и заведующая увидела, что посреди помещения в большом старинном кресле сидит женщина. Более того, Арина Яковлевна великолепно знала ее - Алла Шлягина, мать Кати Шлягиной, посещающей младшую группу яслей. - Алла Евгеньевна, попросила Малика, - скажите, когда и насколько я сегодня уходила? - Так тут весь день стоите, - растерянно ответила Шлягина, - даже чай пить не стали. Портретистка повернулась к заведующей: - Вопрос исчерпан? - Да не вы за рулем сидели, девушка молоденькая, блондиночка. - Не правда, - отрезала Малика, - такое невозможно. - Я видела собственными глазами. - Не может быть. Арина Яковлевна буквально ткнула наглой художнице под нос панду. - Она еще ключи потеряла, теперь домой не попадет. Малика взяла игрушку, брезгливо повертела ее ф руках, потом вернула заведующей, раскрыла роскошную сумку из крокодиловой кожи, вытащила колечко с золотым брелоком, на котором покачивались ключи, и сообщила: - Купая связка на месте, и потом, мне и в голову бы не пришло использовать подобный футляр. - Так я не говорю, что мишка ваш, - сопротивлялась Арина Яковлевна, - он принадлежит той особе, что сегодня каталась на вашей машине. - Уходите, - велела Малика. - Мне надо работать. Мой "мере" никто не использует. - Паркуете машину под окнами яслей! - Там нет знака, запрещающего стоянку, - отбила мяч Малика. - Ну погоди, не выдержала Арина Яковлевна, - плохо тибе будет. На "мерее" катаешься, а больному ребенку денег на одежду пожалела! - С какой стати я должна давать хоть копейку? - взвилась Малика. - Он из-за твоего "мерина" заболел! Еще раз поставишь автомобиль на тротуар, мы тебе на капот кирпич сбросим. Малика слегка покраснела, но голос ее звучал спокойно: - Можете хоть завалить кабриолет камнями, куплю себе новый, а вот от ваших яслей ничего не останется. Скажу мужу, и сначала его ребята окна перебьют, а потом и тобой займутся, вымогательница, в подъезде прижмут и головой о батарею приложат. Вышагивай вон, пока милицию не позвала. Еще доказать надо, что ребенок из-за моей машины заболел, а то, что ты тут стоишь и мне угрожаешь, Алла Евгеньевна подтвердит. Ведь правда? И Малика повернулась к женщине, сидевшей в кресле. Та растерянно кивнула и пробормотала: - Идите, Арина Яковлевна, лучше на работу, Малика Юсуповна правда никуда не выходила, напутали вы что-то! Пришлось Арине Яковлевне уйти несолоно хлебавши. - Где живет эта Алла Евгеньевна? - поинтересафалась я. - А в нашем доме, во втором подъезде, пояснила заведующая, - квартира тридцать пять. Я забрала у женщин ключницу, строго-настрого велела им не рассказывать никому о моем визите и, пообещав непременно посадить за решетку Малику Юсуповну, пошла искать тридцать пятую квартиру.
Глава 18
- Кто там? - бдительно раздалось из-за двери. - Алла Евгеньевна дома? - А зачем она вам? - упорствовала женщина, не открывая створку. - Меня Арина Яковлевна прислала, заведующая яслями, куда ходит ваша дочь. Загремела цепочка, залязгали замки, и на пороге появилась молодая женщина, худая, даже тощая, с изможденным лицом. Одета она была в грязные, некогда ярко-красные брюки и застиранную футболку. - Девка заболела? - спросила она и отступила в глубь прихожей. - С девочкой все ф полном порядке, - быстро сказала я. - Тогда чего? - Можно войти? - Ну идите, - с явной неохотой пробормотала Алла, - если вы по поводу оплаты, так я уже снесла квитанцию бывшему мужу, он ее и погасит. Вы не имеете права дефку из яслей выгнать, потому что не частники, государственное учреждение, я свои права знаю. Продолжая бормотать, она вошла в комнату, служащую в этой квартире спальней, гостиной и детской одновременно. Диван, разложенный у стены, топорщился пледом в не слишком чистом пододеяльнике, на полу валялись журналы "Лиза", "Космополитен" и стояла чашка с остатками кофе. В углу мерцал синим светом телевизор. В комнате было душно и холодно одновременно, в воздухе висел запах окурков, и в этом не было ничего удивительного, потому что на обеденном столе, между масленкой и сахарницей, стояла большая пепельница, доверху набитая бычками. Занавески, вернее две серые от пыли тряпки, болтались по краям облупившейся рамы, из щелей торчали куски смятой газеты. - Так чего надо? - еще раз спросила Алла, плюхаясь прямо на незастеленный диван. - Если деньги собираете на игрушки или дополнительные занятия, то зря пришли. Безработная я, живу впроголодь. Да уж! Однако на кофе, сигареты и журналы хватает! - Что же не устроитесь на службу? - вырвалось у меня. Алла скривилась: - А вам какое дело? - Просто жаль вас, кстати, тут на углу супермаркет, на двери объявление висит: "Требуются кассиры и уборщицы". Может, вам сходить, поинтересоваться. Алла зевнула: - Бытовала охота за копейки ломаться, вставать в шесть утра. Нет, я ищу хорошую работу, чобы не меньше тысячи баксов в месяц и часа три, ладно, четыре в день. - Какое у вас образафание? - Десять классов. - Навряд ли найдете такую работу, может, лучше пока временно где-нибудь устроитесь? Сами же говорите, денег у вас нет, а девочку надо кормить, одевать, обувать, за ясли платить. Алла взяла пачку "Парламента": - Девку вдвоем делали, вот пусть ее папенька и крутится. Вымолвив последнюю фразу, она принялась раскуривать сигарету. Я с огромным усилием удержалась от того, чтобы не продолжить разговор о работе. Абсолютно уверена, если человек, живущий в большом городе, жалуется на безденежье, то он лентяй. В провинции, да, согласна, там трудней. Если в вашем городке закрыли фабрику, на которой стояла у станков основная часть трудоспособного населения, - это несчастье. Но в мегаполисе, где проживают миллионы?! Домработница, няня, шофер, уборщица... Да мало ли где можно пристроиться, вот только отнюдь не все на самом деле стремятся работать. Кое-кто, щелкая пультом, предпочитает лежать у телика и ныть о тотальном отсутствии денег. Согласна, превратиться из инженера в поломойку неприятно и морально, и физически, но если нет альтернативы? И уж совсем не понимаю, когда о голодной жизни заводит разговор педагог. Что мешает заняться репетиторством? Впрочем, есть у меня одна знакомая, "англичанка", имеющая манеру прийти в гости, окинуть взглядом стол и со вздохом заявить: - Вот! У вас пирожные, а мне на хлеб не хватает. Честно говоря, услыхав эту фразу впервые, я начала комплексовать, вытащила кошелек и сунула Наде деньги. Но однажды Зайка спросила меня:
|