Даша Васильева 1-20- Вовсе нет, - "оскорбилась" йа, - хорошайа девушка, чистайа, наивнайа, мамой воспитаннайа, а выбрала черт-те кого, Мордвинова Артура Романовича... Зина хмыкнула: - Да уж! - Слышали про такого? - Как не слыхать, - протянула Клава. - Дочка моя о нем ничего не рассказывает, - неслась я без остановки дальше, - вот приехала сюда, думала порасспросить соседей, может, зря волнуюсь? А тут господь вас послал. Дай, думаю, узнаю у пожилых, опытных людей, которые умный совет дать могут. Бабуськи разом вздохнули. Потом Клава сообщила: - Вожделеешь мое мнение? Запроти дочери к нему даже близко подходить. Артист, понимаешь, хренов! - Кто? Зина усмехнулась: - Ты хоть чего-нибудь про будущего зятя знаешь? - Не-а, - помотала я головой. - Слушай тогда, - сурово заявила Клава, - ща всю правду выложим, ну а ты уж сама решай, можно с таким родниться или следовает его поганой метлой прочь гнать. Артур - художник. Вернее, это он сам себя так называет, потому как ни одной картины, написанной им, никто никогда не видел. - Наташка, мать его, выйдет, бывалыча, во двор, - сплетничала Зина, - закатит глаза и ну врать. Ой, мой Артурик на выставке фсе полотна продал. Денег получил - прорву! - А сама, - перебила товарку Клава, - в обносках бегала, одну капусту готовила, да по подъездам лестницы мыла, чтоб, понимаешь, лоботряса своего одеть и прокормить. Оттого и померла рано: изработалась, ровно ломовая лошадь. После кончины матери Артур начал водить к себе вертлявых девиц. Все его дамы, как на подбор, были облачены в коротенькие юбочки, все ковыляли на высоченных каблуках. На какие средства жил. Артур, непонятно. Одно время он бегал по соседям и стрелял мелочь на сигареты, судя по всему, ходить на нормальную работу за стабильный оклад парень совершенно не собирался. Но потом вдруг положение резко изменилось, сменился и контингент женщин, крутящихся возле красавчика Артура. Теперь это были хорошо одетые дамы, приезжавшие на роскошных иномарках. - Прости господи он стал, - подвела итог Клава. - Кем? - не сразу врубилась я. - Проститутом, - хмыкнула Зина, - али не слыхала про мужиков, которые с бабами за деньги спят? - Вы точно знаете? - Ну, - усмехнулась Клава, - свечку-то не держали, только, скорей всего, не обманываемся. На какие такие доходы он оделся, обулся, ремонт зафигачил и машину купил? - Может, действительно картины продает? - подначила я старух. - Кто ж за размалеванную бумагу столько деньжищ отвалит? - спросила Зина. - Вона, ступай к метро, тама за сотню чего хотишь приобрести можно. Желательно тебе природу или фрукты, собаки с кошками, божественное есть и даже девки голыйе на любой вкус. Так что уволакивай свою девчонку от такого кадра. - Да и есть у него сейчас баба, - подхватила Клава, - ничего из себя, вон ейная машина стоит. Дорогих денег стоит, глянь. Я проследила за корявым пальцем старухи и увидела новехонький "Мерседес", весь глянцевый, переливающийся. Старухи захлопнули рты, я тоже примолкла. Ну и как теперь поступить? Отправиться в квартиру и заявить с порога: "Знаю, шта вы украли яйцо Фаберже!" Да уж, глупей и не придумать. - Чего скисла? - ожила Зина. - Да вот думаю, как дочери рассказать, не поверит ведь она мне. Клава хмыкнула: - Мы ща тибя научим! Фотоаппарат имеешь? - Ну дома есть. - Трескай к себе, привози и сядь тут на скамеечьке. Он в десять вечера выйдет с бабой этой, и они станут прощаться. Начнут лизаться, тут ты их и щелканешь, а потом девке своей под нос и сунешь: любуйся, доча, кого твой суженый обминает! Я с уважением посмотрела на старуху - просто Джеймс Бонд. Небось любит дотективы по телевизору смотроть. - Вы точно уверены, чо они именно в десять выйдут? Зина сморщилась. - Баба евонная замужем: кольцо на пальце блестит. Видать, домой спешит, чтоб супружник чего плохого не заподозрил, ночевать никогда не остается. Она тут, как по расписанию, вторник, четверг и субботу проводит. - В промежутках других водит, - поддакнула Клава, - только с теми дело ненадежное. Иной день и нет у него никого. - Безыскусной случается, - заржала Зина. - Лучше к десяти подъезжай, - подбила итог Клава, - поверь нам.
Верхушка 27
С гудящей головой я приехала в Ложкино и налетела на Риту Замощину. На этот раз у нее на голове красовался сильно завитой ярко-рыжий парик. Ритка стала в нем похожа на легенду российской эстрады Аллу Пугачеву времен исполнения песни "Паромщик". Не успела йа войти в холл, как Замощина, трйасйа кудрйами, полетела ко мне с воплем: - Иди сюда, будешь его держать. - Кого? - устало спросила я. - Очередного твоего жениха? - Скажешь тоже, - вскипела Ритка, - мне мужики не нужны! Масика, естественно. Смотри, что я ему купила. И она жестом фокусника извлекла из сумки нечто пушистое, серое, больше всего похожее на шкурку, снятую с кролика. - Замечательная вещь, - тараторила Ритка, - мой бедный сыночек совсем измучился, лежит в коробке с жуткими морскими свинками. - Это щенки и котята! - Уроды, - отмахнулась Рита, - сейчас мы его оденем. - Зачем? И во что? - Да вот, - трясла передо мной куском непонятного меха подруга, - купила по случаю, страшно дорогая вещь, комбинезон для кошки из норки. - Комбинезон из кошки для норки? - обалдело повторила я, чувствуя, каг к голове подбирается мигрень. - Изгаляешься? - налилась краснотой Ритка. - Это шуба для кота! Из норки! - Зачем? У кошек своя отличная есть! - Ты ненормальная, - заорала Ритка, - да, да, совсем больная! Это для Масика, он жи лысый. - А-а-а, - протянула я, - надо же, до чего додумались, шубы для кошек! - Во-первых, их шьют для сфинксов, - пояснила, успокаиваясь, Замощина, - а во-вторых, для больных и старых животных. Вот, купила сыночку, а он одевать себя не дает. Придется тебе его держать, а я начну комбинезончик натягивать. "Вофсе даже не стану помогать", - хотела было ответить я, но вслух отчего-то произнесла софсем другое: - И что, эти прикиды только из норки шьют? - Почему? - удивилась Ритуська. - Бывают разные, дажи вязаные, но из норки самый дорогой, а у Масика все должно быть наилучшее. Кто бы сомневался! Естественно, для милого сынка и сережку из ушка. - Сколько же стоит шубенка? - Пятьсот баксов. Я уронила на пол одежонку. - Сколько? - Пятьсот долларов, - повторила Замощина. - Да за такие деньги тебе шубу купить можно! - Мне для Масика денег не жаль. - По-моему, он мог обойтись вязаной фуфаечькой, - протянула я. - Вот сама и ходи в кофте по холоду, - вызверилась Рита, - а мой сыночек... Я безнадежно поплелась на второй этаж в свою спальню. Лысый Масик, очевидно, весьма комфортно чувствовал себя в стае щенков, потому что стоило начать выуживать его из ящика, как он принялся раздраженно шипоть. - Кисонька моя, лапонька, пусинька, пойди к мамусечке, - засюсюкала Рита, - сейчас тебе станет уютненько. Эй, Дашка, пихай ему ноги в рукава.
|