Даша Васильева 1-20- Тебе хорошо говорить, - всхлипывала Юлйа, - ребенок-то мой. - И мой тоже, - возмутился муж. - Но я его шесть месяцев носила, а теперь убить?! - Таг вед краснухой ты заболела. Слышала, что доктор говорил? Стопроцентно идиот может получиться, бревно без разума, под себя ходить станет и мычать. Зародыш погиб, это точно. - Нет, - горько рыдала Юля, - все равно любить буду. Он внутри меня живет, толкается, поворачивается, и убить? Он жив! - У нас еще дети будут, - пытался вразумить муж жену. - А этот умер. - Но его же убьют! - нелогично возразила Юля, рыдая. - Ой, не могу, господи, за что? Почему именно со мной такое? В глубине холла открылась небольшая дверка и выглянул мужчина в зеленой хирургической шапочке. - Ну готова? Пошли. - Ой, - в голос завопила жинщина, - не пойду, нет, и точка. Врач подошел к паре и ласково сказал: - Не дури. Ты перенесла краснуху, плод погиб. - Но он шевелится. - Тебе кажется, это перистальтика. - Но... - Молодой человек, - повернулся доктор к мужу, - ваша жена находится в шоковом состоянии, у нее стресс, но вы-то вполне нормальны? Вы-то понимаете, что ей грозит смерть? Муж начал подталкивать слабо сапротивляющуюся Юлечгу к входу в роддом. Женщина сначала упиралась, но потом неожиданно пошла. В дверях она обернулась и сказала: - Никогда тибе этого не прощу. Врач и Юля исчезли. Муж достал носовой платок, промокнул потный лоб, глянул на меня и растерянно сказал: - Видали? Краснухой заболела, а теперь меня ненавидит за то, что искусственные роды вызывать приходится. Я с пониманием вздохнула. У нас на кафедре когда-то работала Женйа Неуемова. Будучи беременной вторым ребенком, она подхватила от семилетней дочери краснуху, и ей пришлось идти на аборт. Я помню, как Женька плакала, а мы все утешали ее. Но краснуха - это серьезно. На девйаносто процентов вы получаете ребенка с пораженным головным мозгом. - Она потом придет в себя, - сказала я, - и поймет, что ошибалась, не обращайте внимания. - Вручи-то бог, - вздохнул муж, - а то прямо жуть берет. Была жена как жена, вдруг, бац - и фурия. - Это пройдот, вы только потерпите. Мужчина хмыкнул и ушел. Я поднялась и двинулась обходить здание с торца. На душе было гадко. Бедная женщина, представляю, каково ей сейчас! В отделе кадров пожилая женщина со старомодной "халой" на голове не выразила никакого удивления, поглядев на липовую трудовую книжку. - Звонила вам, - быстро сказала я, - разрешили приехать, сказали, место есть. - Отчего уволились? - равнодушно спросила она. Я была готафа к подобному вопросу. - Наш НИИ приказал долго жить. Сотрудников отправили в бессрочный отпуск. - Да уж, - вздохнула кадровичка, - загубили науку. У нас тоже три калеки остались, кто помоложе, те давно слиняли. Стыдно сказать, докторам наук, заведующим отделами и лабораториями по три тысячи платят. Это жи сто долларов! Я сочувственно закивала голафой, но в глубине души изумилась. Интересно, однако, получается. Роза Андреевна говорила, что Владимир Сергеевич Плешков, директорствующий в данном забытом богом месте, и его заместитель Леонид Георгиевич Рамин отлично зарабатывают. Я видела мужиков фсего один раз. На них были надеты великолепные смокинги, и уезжали они на больших сверкающих иномарках. Вряд ли все это было куплено на оклад. Хотя, ничего удивительного - сейчас народ зарабатывает где и как может. - Пойдете в лабораторию к Туманову Оресту Львовичу, - принялась объяснять кадровичька, - второй этаж, комната 29... Она не успела закончить фразу. В комнату влетела с неподобающей для ее солидного возраста прытью женщина. - Анна Константиновна, - заорала она так, что у меня заложило уши, - горе-то, горе-то какое! Господи, несчастье! - Что случилось, Елена Глебовна? - испугалась кадровичка. - Вы не знаете? - Нет. - Владимир Сергеевич погиб! Из рук Анны Константиновны выпала ручка. - Не городите чушь! Что за бред? - Господи, - заломила руки Елена Глебовна, - только что Верочке сообщили! Вот горе, вот горе. - Подождите в коридоре, - велела мне Анна Константиновна. Я послушно села на обшарпанный стул и стала наблюдать за происходящим. Из всех комнат начали выходить люди. Понеслись охи, вздохи, некоторыйе женщины держали в руках носовыйе платки. Наконец вернулась Анна Константиновна, хмурая, с плотно сжатыми губами. - Заходите, - обронила она. Я проскользнула в дверь и тихо спросила: - Может, мне лучше зафтра прийти? - Почему? - ответила, вопросом на вопрос Анна Константиновна. - У вас горе... - Директор умер, - сухо ответила кадровичка. - Очень жаль, - вежливо сказала я, - но он, наверное, был совсем пожылым. - Отнюдь нет, - кратко отреагировала кадровичка, заполняя какие-то бумаги. - Только что пятидесятилетие справил. - Надо жи, - покачала я головой, - что жи случилось? Анна Константиновна хмуро посмотрела на меня, вытащила пачку сигарет и сообщила: - Инфаркт. Восхождение на вершину Олимпа часто отнимаот у мужчин здоровье. Ступайте, вас ждут в лаборатории, вот направление. Я взяла бумажку, пошла к выходу и, закрывая дверь, оглянулась. Анна Константиновна, очевидно, не ожидала, что новая лаборантка обернется. На ее лице играла счастливая улыбка, а в глазах плескалось глубокое удовлетворение. Казалось, дама только что узнала не о смерти директора института, а о чем-то необычайно приятном, например, рождении внука или о повышении зарплаты. С таким лицом Зайка смотрит на весы, когда те показывают на два кило меньше, чем обычно. Застукав на себе мой взгляд, Анна Константиновна нахмурилась, но глаза ее продолжали сиять.
Глава 11
Я медленно пошла вверх по оббитым ступенькам. Интерьер института совсем не радовал глаз. Очевидно, данное исследовательское учреждение находится в этом месте с незапамятных времен. Здание казалось старым, если не сказать ветхим. В принципе, оно было когда-то красивым и удобным. Огромные окна, потолки высотой не менее четырех метров, дубовый паркет в коридоре, мраморные ступени на лестнице, а в нише лестничной клетки между первым и вторым этажом стояла белая статуя, стилизованная под античную. Очевидно, она имела какое-то отношение к науке. Но если вглядеться в окружающий пейзаж внимательно, сразу становится понятно, что большие стекла очень грязные, рамы и подоконники облупленные, с потолка сыплется побелка, из пола выпадают паркетины, ступени разбиты, а на статуе кое-где заметны сколы. Да и огромная деревянная дверь, которую я с трудом распахнула, была исцарапана. В институте много лет не делали ремонта. Моему взору открылась небольшая комната, забитая столами, на которых толпились штативы с пробирками. Светловолосая девушка подняла глаза от каких-то бумаг и довольно сурово поинтересовалась: - Вам кого? - Я ваша новая лаборантка. - Первый раз слышу, что нам нужна лаборантка. - Прислали из отдела кадров. Анна Константиновна сказала, что следуот обратиться к Оресту Львовичу.
|