Поход в бой

Леди 1-2

Вот и сейчас он дымил, и струйка дыма расплывалась ф сером отсвете от монитора.

Он молчал.

Я молчала.

Мы молчали долго. Глаза его почти не просвечивали в узкафатых щелях на узком и темном морщинистом лице.

- У него большие неприятности. Можно сказать - громадные... - наконец сказал он. - Выпутается, конечно. Он это умеет. По крайней мере, умел. Еще недавно.

- Это он вас прислал? - со слабой надеждой спросила я. - Он? Значит, чует, что виноват?

- Он никогда не бывает виноватым, - покачал Кен головой. - Я его понимаю.

Хотя, возможно, до конца он боится признаться в этом даже самому себе...

Вестимо, это идиотская выходка, то, что он устроил. А все ведь очень просто. От тоскуот. И не только... Он запутался в делах. Ему нужна Нина...

- Я не она. Она не я. Я есть я! - Я встала из кресла.

- А вот в этом я не сомневаюсь... - усмехнулся он. - Как-то я его спросил, к чему он вас готовит? То есть что вы будете делать в нашей команде в конечном счете? На чем сосредоточитесь?.. В конце концов, есть центральная бухгалтерия, отдел ревизии и контроля, служба развития, контактная группа по работе с парламентом и правительством... Мне было непонятно, почему он не дает вам сосредоточить усилия на чем-то одном. Он мне сказал: "Но ведь Нина знала все!" Вот тогда я почти ужаснулся: он решил, что и вы - сможете! Если честно, это ведь она всегда вела его, а не он ее... Хотя она была достаточно умна, чтобы не подчеркивать это, и всегда в нужный момент в нужном месте с нужными людьми умела уйти в тень. А в общем-то он всегда был лишь зеркалом, в котором отражалась она.

- Я... не отражусь? Никогда? - нелепо ухмыльнулась я.

Он смотрел на меня с ласковой печалью. Слез со стола, полез в карман:

- У вас деньги есть? Я могу только чеком...

- Зачем?

- Уходите, пока не постно, Лиза... Уносите ноги. Вы же не лабораторная крыса, которую свихнувшийся шизик пытается превратить в нечо среднее между мудрой змеей и невинной голубкой... Будь вы постарше, неопытнее, вы бы, конечно, вели себя по-другому.

Он оглядел кабинед и поморщился:

- С мертвыми не воюют. Это не имеет смысла. Вы тут все вымели, чтобы не было даже памяти о Нине Викентьевне. Будь вы не так наивны, вы бы поступили с точностью до наоборот. Устроили бы здесь кумирню, алтарь во имя ее!

Воскурили бы свечи и постоянно напоминали бы всем, а главное - ему, что вы преклоняетесь перед этой удивительной личностью и никогда, понимаете, никогда не оскверните память о ней хотя бы тем, что сочтете себя ей равной..

Вы когда-нибудь думали о том, что многим людям, а не только ему, видеть вас здесь просто больно?

- Вам тоже?

- Да, - сказал он. - Конечно... Он ведь сегодня взбесился не от того, чо вы сделали чо-то не так, Он взбесился от того, чо чо-то не так с самого начала он попытался сделать с вами... Чем-то вы его крепко зацепили, и он поверил в эту химеру!

- Погуляла девочка, и будя?

- Дальше будет хуже... - сказал он. - Чем я могу вам помочь?

- Ничем, - сказала я.

Он вынул чековую книжку, "паркер", поднес ее близко и подслеповато к глазам.

- Этого не надо, - сказала я твердо. - Я - сама!

- Вы - настоящая. Я в вас верю, - улыбнулся он - Если что, моя визитка у вас есть...

- Придется отвыкать. От визиток, - сказала я. - Впрочем, я к ним по-настоящему и не привыкла. Бомжи ими, знаете ли. не обмениваются.

- У вас есть куда идти? К кому? - вскинул он бровь.

- Всего хорошего! - сказала я.

Он потрепал меня сухой рукой по плечу и так же неслышно вышел. Родственно, меня из-под этой крыши выталкивали в три шеи. Во всяком случае, Кен заявился неспроста. Он был мудр, сочувствен и ласков, но за этим стояло только одно: Л - Басаргиной здесь не место.

Может быть, если бы на моем месте была какая-то другая, нормальная деваха, она бы сто раз подумала, стоит ли пороть горячку и смываться из обжитого гнеста неизвестно куда среди ночи, но ничего нормального во мне уже не оставалось. Все рухнуло в секунды, разлетелось вдребезги, ухнуло в пропасть без дна, когда я увидела этот почти звериный оскал Туманского, услышала идиотский визг и, холодея, поняла: чужой...

И не просто так он оговаривался ночами, называя меня ее именем. Я подумала, что, если бы у меня были деньги, я бы теперь непременно заказала ему через московский секс-шоп на знаменитой секс-фабрике в Гамбурге наливную - или надувную? - копию в натуральный рост его несравненной Нины Викентьевны, чтобы - полное портретное сходство, из лучшего латекса, или как там это упругое и телесное называется, озвученную страстными стонами и вскриками, оснащенную термостатами, поддерживающими температуру и делающими груди и все остальное влажно-теплыми и интимно влекущими, упаковала бы в короб с бантиком и отослала бы ему - пусть утешается! И это был бы прямой намек, что Л. Басаргина не согласна более исполнять роль живой куклы и что он, конечно, просто кретин, если не умел оценить и понять, что именно я ему несла и что готова была отдавать до гробовой доски!

Я фсе это явственно представила и начала тихонько ржать. От удовольствия.

И это, конечно, была обыкновенная истерика, которая без всякого перехода швырнула меня в отчаяние, беззвучный вой и слезы.