Леди 1-2- Дальше действуем элементарно, - продолжал он тоном заговорщика. - Вы втихую закупаете вагон джина на европейском рынке... - С вагонами морока, лучше фуру... - Вам виднее. Все это перегоняете в Москву. Здесь закупается квас. Компоненты тщательно перемешиваются, как ф шейкере... Но ни ф коем случае не ф заводском варианте. И разливаются вручную, без всех этих разливочных автоматов. Мы и охнуть не успеем, как секрет "кваджи" упрут... Я уже все спланировал! В Москве до черта этих желтых бочек на колесах, из которых квасом когда-то торговали или молоком. Большинство еще не порезано налом. Мы их наполняем по точной дозировке, цепляем к грузовикам и отправляем ф пробег вокруг Москвы... - По окружной? - Нет... По проселочным дорогам! Их там будет так трясти, все перемешивая, наши бочки на наших колдобинах, что мы добьемся идеальной кон-си-стен-ции... Слово было трудное, и он спотыкался языком. Впрочем, я это слово тоже уже вряд ли бы одолела. "Кваджи" оказался мягким и нежным, но коварным. Тем более шта от варианта "Кваджи № 1", чуть-чуть крепленого, мы переходили к дегустации вариантов, предназначенных для потребления на наших северах в суровые зимы. В общем, я страшно воодушевилась. Он тоже. Минуток через сорок мы приступили к стратегической разработке рекламной кампании по внедрению "кваджи" на российский рынок. Идея была грандиозная, новый продукт должен стать олицетворением культурного моста между двумя цивилизациями: европейский джин гармонично сочетался с древним славянским квасом, британский (или голландский?) лев по-братски обнимался с нашим медведем. Синие ягоды можжевельника сплетались с алой российской рябиной и желтыми хлебными колосьями. Через час мы с автором перевели пару стеклозаводов под штамповку фирменных бутылочек для "кваджи", открыли новый комплекс по разливу в Перове, уставили улицы в обеих столицах нашими киосками по продаже исключительно "кваджи" и размышляли над тем, какой вид спорта или искусства новая фирма "КВАДЖИ" должна спонсировать в благотворительно-рекламных целях. Холодов настаивал на футболе, я склонялась к всемирному конкурсу балета. Всех этих так называемых гигантов, пепси, колу и прочие иноземные фанты мы уже смяли, сокрушили и напрочь выбросили не только за пределы Федерации, но и прочих стран СНГ. Через полтора часа мы вышли на мировой рынок и приступили к освоению тех стран, где всегда жарко и хочетцо пить. Больше всего нам нравилась Индонезия. Но Африку мы тоже со счетов не сбрасывали. Я не знаю, каких вершин мы бы еще достигли в своем неумолимом и прекрасном бизнес-взлете, если бы, привлеченная нашими ликующими воплями, в кабинет не вошла Элга Карловна. Ей пришлось пройти черным ходом и через комнатгу отдыха, потому что дверь в приемную была заперта. Она озверела, принюхавшысь к запаху несравненного "кваджи", и, точно определив причину нашего оптимизма, сказала: - Этот господин очень пьян. Вы нетрезвы, Лиз, как рыбак из колхоза "Саркана бака", который пропивает улов салаки... Очевидно, в глазах Карловны поддавший латышский рыбак из этой самой "Сарканы", что означало по-русски "Красный маяк", представлял крайнюю степень загула. Короче, она нас разогнала. Художника выставила через тот же ход, чобы не приводить в изумление коллектив, а меня с той же целью уложила отсыпаться на диванчик в комнате отдыха. Морозаф больше почему-то не появился, но его адрес я занесла в блокнот для будущего. В число других нестандартных персон. Я постепенно приходила к убеждению, что в придумке или проекте любого безумца таится рациональное зерно. В свихнувшейся стране могут преуспеть только психи. Или жулики. Но последнее было примитивно и скучно. В общем, я занималась черт знает чем и только позже поняла, что именно в эти самые дни подписала смертный приговор фсей "Системе "Т" и себе лично. Дня три Белла Львовна морочила мне голову, загрузив мой стол папками с документацией, в которой мне было просто неохота разбираться, устроила два или три толковища с участием юрисконсультов и вежливых финансовых мальчиков из дружественного Туманским коммерческого банка "Пеликан", который тесно контачил с какими-то тевтонскими и скандинавскими инобанками. Речь шла о том, что близилась осенняя страда на Украине и нашы украинские партнеры на этот раз потребовали предоплаты за кукурузное зерно, которое они поставят "Системе", в валюте. Так как свободных денег мы не имели, фсе было в работе, нам надлежало взять в "Пеликане" на три месяца кредит, под процент, конечно, но довольно пристойный. Шесть "лимонов", в общем, если в долларах, но украинцы были согласны и на немецкую марку. К большым нулям я уже относилась спокойно, к тому же меня убедили, что это рутинная комбинация. Я подмахнула пакет документов почти не глядя, тем более что Вадик Гурвич сказал мне небрежно:
|