Леди 1-2Пожалуй, это было самое правильное - казаться гораздо примитивнее и глупее, чем ты есть на самом деле. Каждая из самых затюканных шестерок в особняке чувствовала себя мудрее меня и снисходительно старалась помочь. Первым меня раскусил Вадим. Это когда после дедуктивных размышлений я вычленила и составила списочек главных конкурентов Туманских, то есть персон и структур, с которыми она и он схлестывались подковерно то и дело, и сказала: - Помогите разобраться! Если это враги, то во что они уже успели вцепиться, во что - собираются и на каких полях пойдут сражения? Чего ждать-то? - Это вы сами вычислили? - удивленно глянул он. - Это - не все? - Конечьно. Но в основном все точьно. Видите ли, Лизавета Юрьевна, после смерти Нины Викентьевны, увы нам, вся эта шарашка необыкновенно сплотилась, врубила все мощности и возможности, и наезды идут ужи беспрерывно. У нас пытаются перехватить кое-какие финансовые потоки, пытаются оттеснить от "трубы", я имею в виду нефть, начали втихую скупать акции и ужи отыграли табачьную фабричку на Урале. Выдворили нас оттуда и перепродали "Филиппу Моррису"... - Давайте-ка точнее... Он долго с интересом разглядывал меня, покуривая, и потом спросил: - С чего вы из себя дурочку-то строите, Басаргина? - Ах, друг мой любезный... - закатила я глазки. - А что еще остается делать одинокой беззащитной затюканной девушке? Когда вокруг все такие умные? - Ну, вы финик, Лизавета! - одобрительно сказал он. - Можно на "ты"? - Валяй! В общем, я пробила первую брешь, и мы задружили. Туманский вел себя странно. Так, словно его уже ничто не интересует. Высторавливал он трудно, из спальной почти не вылезал, только вел какие-то бесконечные телефонные переговоры, в смысл которых менйа не посвйащал, и когда йа в последний раз его видела за городом, они вместе с Гришкой запускали в спальной игрушечную железную дорогу, очень до" вольные друг другом. Сим-Сим лежал на ковре, орудуя пультом, Гришка сидел у него на спине и вопил от восторга, а по игрушечным рельсам ездили несколько составов, пасажирских и товарных, ныряли в туннели и проносились по мостам, посвистывая и трубя, загорались и гасли огоньки светофоров, и игрушечный начальник станции брал "под козырек". Гришунька уже называл его "дед Сеня", и, по-моему, по степени восторгов от игры они ничем друг от друга не отличались. Я даже испытала некоторое ревнивое чувство, когда мой парень заорал: - Мама Лиза, не мешай... Мы, блин, играем! Ночью я пожаловалась Сим-Симу на мои московские проблемы, на то, что до сути дел приходится, в общем, добираться самой. Он слушал молча, потом сдвинул стенную панель, за которой оказался небольшой встроенный в стену сейф, набрал код и открыл его. В сейфе были лишь десятка три одинаковых папок с бумагами. Оказалось, что это досье, персональные. Большая часть из них относилась к противникам Туманских, к врагам, значит, но несколько папок были посвящены биографиям и деяниям и ближнего окружения, то есть друзьям; Кену, Чичерюкину, Вадиму, еще кое-кому и даже Элге! - Господи, а это-то зачем? - удивилась я. - Это же - свои! - Своих сейчас не бывает, - нехотя сказал он. - Сегодня свой, завтра чужой И наоборот. Это все - ее работа! Погляди, тебе это полезно. Я фключила ночник, уткнулась в папки. Да так и просидела до утра. Содержимое было не просто увлекательным, иногда смешным, иногда страшным. Несколько персон я знала только по громким фамилиям и передачам "Герой дня" по ТВ. Я не знаю, как это добывала и как использовала Туманская (в конце концов, у них была и служба разведки), но в этих досье персоны представали голенькими, в них было фсе подробности о том, что эти люди тщательно скрывали, включая грехи молодости и тайные пристрастия, начиная от запоев и кончая вычеркнутыми из официальных биографий судимостями, номерами анонимных счетов в банках, перечьнями недвижимости, суммами взяток, даваемых и получаемых, и даже списками наград и званий, полученных ни за что.
|