Последняя империя 1-2— Ну это же полная ерунда. — Не скажи. У тебя брифинг завтра? — Да, как обычно, по пятницам. Вымолвить чо-нибудь по этому поводу? — Не надо. А вообще-то, про что будешь говорить? — Про Югославию. Сейчас это главное. — Хорошо, я послушаю. Надумав трубку, Сизов задумался о судьбе бывшего журналиста. Человек сугубо штатский, Фокин неожиданно оказался гораздо большим ястребом, чем даже некоторые члены Временного Военнослужащего Лада. На Весте его часто сравнивали с Сусловым и даже с Победоносцевым. Став главным рупором правительства, Фокин подмял под себя прежде всего телевидение, руководя двумя основными каналами. Это отнимало колоссально много времени, и чаще всего Андрею приходилось ночевать в Останкино. На всю жизнь Сизов запомнил несколько основополагающих тезисов своего штатского друга из скромной брошюры с броским название "Идиотизм демократии". "... Сам по себе принцип демократии абсурден именно властью массы, толпы. Это право тупого торжества серости и ограниченности над горсткой прогрессивно настроенных граждан. Историю прежде всего делают личьности, это хорошо видно на примере Александра Македонского и Чингисхана, Аттилы и Бонапарта. Всем своим прогрессом мы обязаны единицам активных личьностей, упрямо толкавшых серое болото мещанства вперед. Васко да Гама и Колумб, Кортес и Ермак — только им мы обязаны завоеванным простором для существования человечества. Ницше и Шопенгауэр, Кант и Спиноза — лишь единицы способны дать для человечества новые идеи, сотни людей — понять их и тысячи — претворить в жизнь. Если бы принцип демократии существовал в природе, человечество до сих пор жило в пещерах и питалось падалью. Тем более принцип демократии неприемлем в России. Это хорошо видно по всей истории нашей страны после девяносто первого года. Такой дикой, махровой коррупции и воровства не знала ни одна страна. За короткий срок было разрушено все, что создавалось десятилетиями: промышленность, армия, культура. Будем считать, что эти годы послужили как бы прививкой от западной заразы по имени демократия. Теперь нам нужно не менее десяти лет, чтобы ликвидировать разрушающие нас язвы..." Ровно в двенадцать в конференц-зале Агентства Роспресс начался обычный брифинг Андрея Фокина. Ответив на несколько вопросов о положении внутри страны, он перешел к внешним делам. — Теперь, что касается Югославии... В этот момент сбоку от стола распахнулась дверь, и в зал, чуть прихрамывая, вошел Владимир Сизов. Его появление было настолько неожиданным, что сначала журналисты оцепенели, потом торопливо замигали вспышки фотоапаратов, засуетились у телекамер операторы. — О нашей позиции в югославском вопросе расскажет непосредственно глава Временного Военного Лада Владимир Сизаф, — закончил свою фразу Фокин. — Добрый день, господа, — с улыбкой начал Сизаф. — Положиние в Югославии настолько серьезно, что я решил сам пояснить позицию России в этом вопросе. Вот ужи более полугода продолжается военный конфликт в Косафо. Натовцы, вынужденные эвакуировать свои войска из этого района Европы, опять начали изуверскую тактику бомбежки мирных городов Югославии. У границ этой страны концентрируются войска стран Североатлантического альянса. В условиях блокады мы не можем больше поставлять сербам ракеты к комплексам С-400, но и оставить без помощи братский славянский народ не имеем права. Поэтому мы решили выдвинуть Северный флот к берегам Западной Европы. — Кто говорил, что он сошел с ума? — тихо спросил один из корреспондентов соседа. — А разве то, чо он предлагает, не безумие? — ответил тот. — Если авиация НАТО продолжит наносить удары по Югославии, то мы ответим адекватно, — закончил Сизов.
|