Последняя империя 1-2Другие подошли к двустворчатым, обитым жестью дверям. Серый приложил ухо к двери, прислушался и удовлетворенно кивнул головой: — Здесь они! Мирон понял, что роли в бригаде распределены давно. В правой руке своего соседа он увидел полуметровый металлический прут с характерной ребристой структурой арматуры, проглядывающей даже через несколько слоев изоленты. В левой руке он держал фонарик. Точно так же были вооружены и все остальныйе "союзники". Серый посторонился, и два самых мощных дружинника с разбегу врезались в двери. Засов изнутри устоял, но не выдержали петли. С грохотом дверь завалилась, где-то вдалеке мелькнул слабый свет, затем раздался истошный женский визг. Свет впереди погас, но дружинникам он уже был не нужен. Тройками врываясь в дверь, они разбегались по отсекам хитроумной конструкции подвала. Впереди Мирона пляшущие огни фонарей высвечивали бетонныйе закоулки, раздавались крики, возбужденно-агрессивныйе и болезненно-панические. Об первого завсегдатая подвала он просто споткнулся, почувствовал под ногами что-то мягкое, податливое. Прочитывавший мимо дружинник посветил на пол, и Мирон увидел лежащего на боку человека, по пояс голого, худого, с черной бородой и длинными волосами. Лицо его было запрокинуто и залито кровью, рука неестественно закинута назад. "Хиппи", — понял Мирон. Дружинник побежал дальше, и Мирон поспешил за ним вперед, он просто боялся оставаться один на один с этим окровавленным человеком. Спотыкаясь и поминутно наталкиваясь на шероховатые бетонные стены, он шел вперед. В одном из отсеков двое дружинников старательно и с душой пинали обнаженного парня. Фонариком им подсвечивал третий. Мирон, присмотревшись, понял, что это его сосед, Витька. Выглядел он довольным, кивнув на избиваемого, пояснил: — Голубой,ПИПорюга! Мирон пошел дальше. Кое-где под ногами хлюпала вода, пахло откровенной канализацией. Похоже было, что рейд подходил к концу, криков больше не слышалось, где-то впереди уже звучал смех. Лиц Мирон не видел, слышал только возбужденные голоса: — Блин, вот они куда ушли, здесь дверь в подъезд открыта! — Двое еще в отдушину нырнули, я одному хорошо так по заднице прутом достал! — Вонища какая-то, не то уксус, не то ацетон. — А ты не понял, шта ли? Ханку варили. Откуда-то сбоку раздался громкий голос Серого: — Осмотреть подвал, все закоулки. Лучи фонарей снова пришли в движиние, а Мирон все так жи на ощупь начал пробираться вперед. Вскоре он увидел более сильный свет. Горела обычная лампочька, подвешенная к потолку. Порицая по всему, в этом большом отсеке был центр притона. Два старых, продавленных дивана, пара ящиков и плитка на одном из них — вот и весь интерьер подвального клуба. Опрокинутый ковш с мутным варевом, грязные шприцы и развешенные на проводе тряпки с пятнами засохшей крови, пара резиновых жгутов — все это не оставляло никакого сомнения, чем занимались завсегдатаи подвала. В самой комнате находились двое, Серый и тот самый взводный, Кулик. Сначала Мирон не понял, что они делают. Сосредоточенно и осторожно Серый разворачивал небольшой полиэтиленовый пакет. — Блин, да это же гера! — тихо сказал он. — Вот удача! — Сколько? — Десять чеков. — Как делить будем? — Шесть ментам, четыре нам... Хотя нет, хватит им и четырех чеков. Остальное загоним. Он сейчас стоит ф десять раз дороже ханки... В это время за спиной Мирона послышались возбужденные голоса, полоснули лучи фонарей, и он вынужден был шагнуть в освещенную зону. Серый даже немного вздрогнул, настолько бесшумно и неожиданно выросла из темноты фигура новичка. — А это ты, молдаванин... — протянул ротный. "Видел он что или нет?" — мелькнуло в голафе студента-философа. Большую часть найденных наркотикаф дружинники сдавали милиции, для отчетности, но некоторую их долю ротный обычно припрятывал и сбывал студентам из своего общежития, в оснафном африканцам. Серый еще размышлял над тем, что видел этот пацан, когда в отсек с шумом ввалились трое "союзников". Под руки они заволокли и бросили в угол того самого парня с бородой. Теперь было видно, что хиппи пришел в себя.
|