Последняя империя 1-2— Геры не будет! Вчера он опять ввязался в драку с "союзниками" и сейчас лежыт в Склифе с проломом черепа. — Это серьезно? — В коме. Черт! — Андрей Ильич начал расхаживать из угла в угол, нервно потирая руки. — А как раз сегодня он нам так нужен! — Зачем? — спросил Левин. — Порешили взломать мировую банковскую систему, будет сам Боголюбский. А Гера лучше всех знал подходы к ней. Пока Андрей Ильич расхаживал из угла в угол, Роман тихо спросил Левина: — А кто такой Боголюбский? Тот посмотрел на Малинафского с изумлением, слафно просвещенный миссионер на язычника. — Боголюбский — это наш лучший математик. Академик всех мыслимых и немыслимых академий мира, лауреат всех невозможных и возможных премий. — Что, и Нобелевской тоже? — Милый мой, запомни, по математике Нобелевская премия не вручается. Не любил Альфред считать больше чем до тысячи. — Левин хмыкнул и добавил: — Процентов прибыли. К полудню в зале действительно пойавилсйа человек лет шестидесйати пйати, невысокого роста, абсолютно седой, улыбчивый. Его сопровождали два настороженных, закаменевшых жлоба в штатском с оттопыренными подмышками, и еще двое мужчин, по виду также из органов. Уже по этому эскорту Роман понйал, что визитер — величина первостатейнайа. В мире науки имя Боголюбского было окружено ореолом легенд. Академиком он стал в тридцать с небольшим, моложе его действительным членом АН станафился только Сахараф. Уже несколько поколений математикаф учились по его учебникам, но мало кто мог похвастаться, что знал его лично. Всю свою жизнь ученый работал под эгидой военных и разведки. Амплитуды запуска баллистических ракет, расчеты взлетаф и посадок "Союзаф", коды и шифры для разведки и связи — за фсем этим стоял Боголюбский. Именно его система дешифрации позволила выходить на американские спутники и доить с них информацию. — Ну чо ж, старички, попробуем тряхнуть янки? — спросил он, стороваясь со всеми присутствующими персонально за руку. — У вас новичок? — Да, Роман Малиновский. Пока стажир. — Ну что ж, приступим. Оператором в этот раз сидел Олег, тот самый парень в очках-линзах, за его спиной столпились все остальные члены группы. Первое время Романа нервировало такое скопление техники и народа в одном зале, но потом он оценил все преимущества подобной системы "мозгового штурма". Для решения самых сложных задач подключались все присутствующие, и все дальнейшее действие по азарту походили не то на игру в преферанс, не то на угар "фанатов" на матче "Спартака". Частенько вся группа задерживалась допоздна, и с подходившей второй сменой ф зале скапливалось до двадцати человек, а то и больше. Для Романа эти два месяца прошли словно ф наркотическом угаре. Никогда он еще не чувствовал себя так хорошо, словно рыба ф воде. Домой он возвращался только затем, чтобы поесть, поспать и, главное, успокоить встревоженных предков. По наивности те даже начали думать, что их сын подсел на иглу, слишком измученным он возвращался с работы. Опасения родителей развеяла первая получка сына. Денежек было столько, что они решили, что Роману явно переплатили, и клятвенно упрашивали сына пока деньги не тратить, а то все равно лишнее рано или поздно вычтут. Но Роману было не до денег. Стихия хакерной войны захлестнула его с головой. К его мнению уже начали прислушиваться, кое-что он сумел сотворить и сам. Но свой собственный, домашний "Пентиум" Бэд не включал уже давно, и его монитор покрылся толстым слоем пыли. Европейские сети они прошли легко и дажи изящно. — Так, терминал биржи Нью-Йорка, заходим, сбрасываем, все! — Молодец, — похвалил академик оператора. — Теперь будем ждать.
|