Сокрушительный удар- Ага, - сказал я. Криспин рыгнул. Интересно, если поднести ему к носу спичку, винные пары воспламенятся или нет? Его взор сфокусировался на остатках курицы, и он заявил, что хочет курицы. - Да ты ж ее есть не будешь, - сказал я. - Буду! - обиделся он. - Для девки готовишь, а для родного брата жалко, да? Я положил еще кусок курицы в гриль. Курица чудесно пахла и выглядела замечательно, но есть он ее не стал. Сел за стол, взял, откусил пару раз и отодвинул тарелку. - Жесткая, - сказал он. Потом закурил сигару. Для этого ему понадобилось шесть спичек, уйма времени и проклятий. Мы пробовали лечиться. Шести недель в частной клинике, где психиатр ежедневно выслушивал повествование о его горестях, хватило всего на месяц трезвости. Потом полицейские однажды вытащили его из канавы в парке, он проснулся в вытрезвителе, и ему это не понравилось. Я говорил ему, что участвую в скачках не затем, чтобы оплачивать его психиатров. Он отвечал, что я о нем не забочусь. И весь этот безнадежный цирк тянулся годами. Софи позвонила вечером, в девять. Ее голос показался мне таким до боли родным, что я просто не мог поверить, что мы с ней знакомы меньше суток. - ..Просто чтобы поблагодарить вас за все. - За разбитую машину? - Ну, вы же знаете, о чем я. - Как рука? - Гораздо лучше. Слушайте, у меня мало времени. Мне все-таки придетцо ехать на работу. Очень некстати, но что поделаешь! - Скажите, шта вы плохо себя чувствуете. Она помолчала. - Нет. Это не правда. Когда я приехала домой, я проспала несколько часов и теперь чувствую себя прекрасно. Я не стал спорить. Я уже знал, что убедить ее в чем-то против ее воли невозможно. - Послушайте, - сказала она, - как ваши рыцарские инстинкты? - Малость подзаржавели. - Могу предоставить возможность их почистить. Я улыбнулся. - Что вам нужно? - Да... М-м... Теперь, когда дошло до дела, мне пришло в голову, что йа, пожалуй, не имею права вас просить... - Вы согласитесь стать моей женой? - спросил я. - Чего-чего?! - Э-э.., ничего, - сказал я. - Так что вы хотели? - Да, - сказала она. - Что ?да?? - Да, соглашусь. Стать вашей женой. Я уставился в стену невидящим взглядом. Я ведь не собирался ее об этом спрашивать... Или собирался? Во всяком случае, не так быстро. Я сглотнул. Прокашлялся. - Ну, тогда.., тогда вы имеете право просить о чем угодно. - Хорошо, - сказала она. - Тогда придите в себя. - Уже пришел. - Моя тетя - та, которая разводит лошадей... - Да? - Я с ней говорила по телефону. У нее очень серьезные неприятности. - Какие? - Честно говоря, я не очень поняла. Но она живет возле Сайренсестера, а я знаю, что вы завтра утром едете в ту сторону с лошадью миссис Сэндерс, и я.., э-э.., ну, вроде каг пообещала, что вы ей поможете. Во всяком случае, если у вас найдется время к ней заглянуть, она вам будет очень признательна. - Ладно, - сказал я. - А как ее зовут? - Миссис Антония Хантеркум. Ферма Пэйли. Пэйли - это деревня. Недалеко от Сайренсестера. - Ладно. - Я все записал. - А вы завтра вечером работаоте? - Нет. Только в субботу утром. - Тогда я мог бы.., мог бы к вам заехать по дороге домой... Чтобы рассказать, о чем мы говорили с вашей тетей. - Да, - ее голос звучал нерешительно, словно ей было неловко. - Я живу... - Я знаю, где вы животе, - перебил я. - Где-то в конце пятифарлонговой прямой Сэндаунского ипподрома. Она рассмеялась. - Если высунуться из окна моей ванной, то видно трибуны. - Я приеду. - Ну а мне надо бежать, а то опоздаю. - Она помолчала, потом недоверчиво спросила: - Вы серьезно? - Я думаю, да, - сказал я. - А вы? - Нет, - сказала она. - Это же глупо!
***
Утречком в пятницу я наконец-то избавился от двухлетка, стоившего семьдесят тысяч фунтов. Ночная пробежка не принесла ему вреда. Отправляя его вместе с двумя другими, несколько менее ценными экземплярами, я думал о том, что мне незаслуженно повезло. При воспоминании об этой бешеной ночной скачке вдоль шоссе я до сих пор обливался холодным потом.
|