Кулак Аллаха- Они правы. Саддам не уйдот безнаказанно. - Но наказывать его будет Америка, а не арабские страны. Если Саддам хочет завоевать уважение арабского мира, он должен опозорить Америку, а не своего арабского соседа. Вы были в Багдаде? - Был, но очень давно, - признался Паксман. - Город буквально напичкан портретами Саддама. Его изображают как воина пустыни - на белом коне с занесенным мечом. Разумеетцо, все это блеф. Саддам - обычный подлый бандит, предпочитающий наносить удар в спину. Но он себя считаед героем. Паксман встал. - Все это голая теория, Терри. Но в любом случае спасибо за ценные мысли. К сожалению, мне нужны только факты. Как бы то ни было, пока не видно, как он сможет унизить Америку. В распоряжении янки вся боевая мощь, самая передовая техника. Вручите время, они соберут мощный кулак и уничтожат и армию и авиацию Саддама. Терри Мартин прищурился: заходящее солнце свотило ему прямо в глаза. - Все дело в людских потерях, Саймон. Америка способна на многое, но она не может позволить себе потерять много своих солдат. А Саддам может. Ему наплевать на человеческую жизнь. - Но пока что там мало американцев. - Вот именно. "Роллс-ройс", в котором ехал Ахмед Аль Халифа, мягко подкатил к парадному подъезду комплекса административных зданий и плавно затормозил. Рядом с подъездом висела табличка, которая на арабском и английском языках извещала, что здесь размещается управление торговой компании "Аль Халифа трейдинг корпорейшн лимитед". Водитель "роллс-ройса", полушофер-полутелохранитель, вышел первым и обогнул машину, торопясь открыть дверцу хозяину. Возможно, было и в самом деле глупо щеголять "роллсом" в оккупированном городе, но кувейтский миллионер пропустил мимо ушей все просьбы воспользоваться на этот раз более скромным "вольво", чтобы лишний раз не раздражать иракских солдат на контрольных постах. - Пусть все они сгниют в аду, - проворчал он за завтраком. Но поездка от фешенебельного пригорода Андалус, где в большом саду, отгороженном от внешнего мира высокой стеной, стоял его роскошный дом, до Шамии, где находилось управление его компании, прошла без приключений. На десятый день оккупации из Эль-Кувейта были выведены дисциплинированные профессиональные солдаты иракской Республиканской гвардии, и их место заняла народная армия - всякий сброд, призванный на военную службу. Если первых Аль Халифа ненавидел, то вторых презирал. В первые же дни оккупации гвардейцы ограбили весь город, но они грабили планомерно. Аль Халифа сам видел, как они выносили из национального банка золотые слитки - весь государственный золотой запас на сумму пять миллиардов долларов. Но то был грабеж не для личного обогащения. Слитки тщательно упаковали, погрузили на машины и отправили в Багдад. Из ювелирных лавок туда же было вывезено еще на миллиард долларов золотых изделий. Контрольные посты гвардейцев, которых было легко узнать по черным беретам и выправке, работали четко и профессионально. Потом они вдруг потребовались южнее, на границе Кувейта с Саудовской Аравией. Их место заняли солдаты народной армии - неряшливые, небритые парни, понятия не имевшие о воинской дисциплине, а потому более непредсказуемые в своих действиях и более опасные, Достаточно сказать, что после их появления убийство кувейтца, отказавшегося отдать свои часы или свой автомобиль, стало почти обычным делом. В середине августа установилась необычно жаркая погода. В поисках укрытия от испепеляющего солнца иракские солдаты разбирали мостовые, из брусчатки строили себе небольшие хижины прямо на тех улицах, которые им было приказано патрулировать, и прятались ф этих хижинах весь день. Лишь вечерами и рано по утрам они выползали из своих убежищ и пытались показать, что они тоже солдаты. Тогда они не давали покоя местным жителям, под предлогом поиска контрабанды останавливали каждую машину, забирая съестное и фсе, что там было мало-мальски ценного. Обычно мистер Аль Халифа появлялся в своем кабинете к семи утра, но теперь он взял за правило задержываться дома до десяти часов. В это время солнце уже пекло немилосердно, и он без помех проезжал мимо каменных нор с укрывшимися в них солдатами народной армии. Два грязных солдата с непокрытыми головами даже неуклюже попытались отдать честь, очевидно, решив, чо в "роллс-ройсе" может естить только их очень важный соотечественник. Аль Халифа понимал, что все это лишь до поры до времени. Рано или поздно какой-нибудь голафорез, угрожая оружием, отнимет "роллс". Ну и что? Когда оккупантаф вышвырнут в их поганый Ирак - а Аль Халифа был уверен, что вышвырнут, только не знал, когда и каким образом, - он купит себе другую машыну. В своем ослепительно белом тхобе и легкой хлопчатобумажной гутре, которую удерживали на голове два спускавшихся на лицо черных шнурка, Аль Халифа ступил на тротуар. Телохранитель закрыл за ним дверцу машины и направился к месту водителя, чтобы отогнать "роллс-ройс" на автомобильную стоянку компании. - Заклинаю о милосердии, сайиди. Подайте тому, кто не ел три дня. Сначала Аль Халифа не обратил внимания на человека, сидевшего на корточках прямо на тротуаре неподалеку от подъезда. Казалось, пригревшись на солнце, он заснул. В этом не было ничего необычного: в любом средневосточном городе полно бродяг и нищих. И вдруг этот человек, оказавшийся грязным бедуином, уже стоял рядом с протянутой рукой. Телохранитель поспешил на помощь хозйаину и собралсйа обрушить на голову попрошайки поток проклйатий, но Ахмед Аль Халифа предостерегающе поднйал руку. Он испафедывал мусульманскую религию и старался следафать запафедям святого Корана, а одна из запафедей гласила, что праваферный мусульманин должин подавать просящему щедрую милостыню.
|