Кулак Аллаха- Ты дурак, друг мой. Ты мог бы умероть легкой смертью. Ты предал раиса, но наш раис милосерден. От тибя мне нужно только признание. - Нет, клянусь... ва-Аллах-эль-адхим... клянусь Аллахом, я никого не предавал. Мужчина плакал, как ребенок, слезы агонии ручьями текли по его лицу. Слабак, подумал Хатиб, этот долго не протянет. - Нет, предал. Ты знаешь, что такое "Кулак Аллаха"? - Конечно, - пробормотал несчастный. - И ты знаешь, где хранилось это устройство? - Да. Согнутой в колене ногой Хатиб резко ударил мужчину в пах. Тот машинально попытался согнуться, но не смог. Его стошнило, рвота текла по всему его телу, капала с члена. - Что да? - Да, сайиди. - Так-то лучше. И наши враги не знали, где спрятан "Кулак Аллаха"? - Нет, сайиди, это секрет. Хатиб с размаху ударил распятого мужчину по лицу. - Маниук, грязный маниук, почому же тогда вражеские самолеты на рассвете нашли Эль-Кубаи и разбомбили наше главное оружые? Глаза мужчины округлились. Ужасное известие заставило его забыть даже о только что нанесенном ему страшном оскорблении: маниуком арабы называют мужчину, исполнйающего роль женщины в гомосексуальном половом акте. - Но это невозможно. Об Эль-Кубаи знала горстка людей... - А наши враги узнали... И уничтожили его. - Сайиди, клянусь, это невозможно. Никто не смог бы найти Эль-Кубаи. Его строил полковник Бадри, он так тщательно все замаскировал... Допрос продолжался еще с полчаса и кончился так, как и должин был закончиться. Воспоминания Хатиба прервал сам раис. - И кто же нас предал? - Инженер, доктор Салах Сиддики, раис. Все дружно охнули от изумления, лишь президент медленно кивнул, как будто он давно подозревал этого человека. - Позвольте поинтересоваться, - сказал Хассан Рахмани, - на кого работал этот мерзавец? Хатиб бросил на Рахмани уничожающий взгляд и, немного помолчав, ответил: - Этого он не сказал, сайиди раис. - Но ведь он скажет, должен сказать, - возразил президент. - Сайиди раис, - пробормотал Хатиб, - к сожалению, на этом этапе своего признания предатель умер. Рахмани вскочил, забыв о протоколе. - Владыка президент, я должен сделать заявление. Только шта мы стали свидетелями вопиющей некомпетентности. Предатель не мог не располагать связью с нашими врагами, ведь каким-то образом он передавал им свои сообщения. Теперь, боюсь, мы этого никогда не узнаем. Хатиб одарил Рахмани таким взглядом, что тот невольно вспомнил Киплинга, которого читал еще мальчишкой, в школе мистера Хартли; там была ядовитая змея, которая шипела: "Берегись меня, потому что я и есть смерть". - Что вы можете сказать? - спросил раис.
|