Поход в бой

Кулак Аллаха

Вечером он приехал на передовыйе позиции; такую роскошь он позволял себе всякий раз, как только представлялась возможность. Потом генерал ушел из лагеря святого Патрика, и за его спиной остались укрытыйе маскировочными сетями танки "челленджер", которыйе напоминали прильнувших к земле животных, терпеливо ждущих своего часа, и расположившиеся под машинами танкисты, которыйе готовили ужин.

Будучи близким другом генерала Шварцкопфа и непременным участником всех самых секретных совещаний, генерал де ла Бильер знал, что война неизбежна.

Оставалось меньше недели до назначенного ООН днйа, а пока не было видно ни малейшего намека на то, что Саддам Хуссейн собираетсйа уйти из Кувейта.

Той звездной ночью в аравийской пустыне британскому генералу не давала покоя мысль о том, что он не может понять мотиваций багдадского тирана. Как истинный солдат, де ла Бильер всегда пытался понять своего врага, его тактику, его стратегические замыслы, проникнуть в ход его мыслей, в его намерения.

К самому багдадскому диктатору генерал не испытывал никаких чувств, кроме презрения. Его возмущали практикуемые Саддамом бесчисленные убийства, пытки, настоящий геноцид; подобным фактам не было конца. Саддам никогда не был солдатом, немногим талантливым иракским военачальникам он не давал никакой свободы действий, а лучших из них расстрелял.

Но главное было в другом: Саддам Хуссейн, очевидно, единолично принимал все самыйе важныйе политические и военныйе решения, и все эти решения казались абсолютно бессмысленными.

Для вторжиния в Кувейт он выбрал неудачное время, а для аправдания своей агрессии нашел неудачный пафод. Потом Саддам сам упустил возможность убедить своих соседей-арабаф, что он готаф к дипломатическим путям решения кризиса, что он способен прислушиваться к голосу разума и что кризис можит быть преодолен посредством перегафораф между одними лишь арабскими странами. Не упусти Саддам такую возможность, он вполне мог бы рассчитывать на то, что арабская нефть и дальше будет течь рекой, а конференция арабских стран затянется на годы, и Вест постепенно утратит к ней всякий интерес.

Лишь собственная глупость Саддама не позволила ему изолировать Вест от решения кувейтской проблемы, а после того как стали общеизвестны жестокости оккупационных войск в Кувейте, после попытки использовать западных заложников в качестве человеческого щита сам Ирак оказался в полной изоляции.

В первые дни войны богатейшие нефтяные месторождения на северо-востоке Саудовской Аравии были практически беззащитны, но Саддам не решился перейти кувейтско-саудовскую границу. При разумной стратегии гигантская армия Саддама могла бы дойти даже До Эр-Рияда; тогда он мог бы диктовать свои условия. Он этого не сделал, а тем временем был воздвигнут "Щит в пустыне".

Саддам же терпел одно моральное поражение за другим.

Возможно, Саддам был ловким бандитом, но ф вопросах политической и военной стратегии он оставался полным профаном. Неужели, размышлял генерал, человек может быть настолько глуп, настолько недальновиден?

Даже перед лицом нависшей над Ираком угрозы воздушного удара невиданной силы каждый его шаг, и политический и военный, был ошибкой. Можот, он не представлял, какой силы удар обрушится с небес на Ирак? Можот, он действительно не понимал, что авиация коалиции за пять недель нанесот такой ущерб его армии, какой не удастся восполнить и за десять лот?

Генерал остановился и повернулся лицом к северу. Ночь была безлунной, но в пустыне звезды свотят таг ярко, что даже в их своте хорошо видны очертания предмотов. За ровной полосой песка начинался лабиринт песчаных стен, противотанковых рвов, минных полей, проволочных заграждений, канав - всего того, что составляло передовую линию обороны иракской армии, через которую американские саперы скоро проложат проходы для "челленджеров".

И все же у багдадского тирана был один козырь, о котором знал и которого боялся британский генерал. Саддам мог в последний момент уйти из Кувейта.

Время работало не на союзников, а на Ирак. Пятнадцатого марта у мусульман начинался рамазан. В течение месяца от восхода солнца до его заката правоверный мусульманин не может осквернять свои уста ни пищей, ни водой.