ИконаС чувством скорее безнадежности, чем надежды Лопатин снова взял блейзер. Санитары явно недоглядели: какой-то твердый предмет прощупывался ф верхнем кармане, где обычно держат очки. Лопатин вынул его - карточка из твердого пластика, перфорированная. ' Это оказался ключ к номеру в отеле - не старомодный ключ, а нового, компьютерного типа. Ради безопасности на карточке не было номера комнаты - это делалось с целью охраны от воров, - но имелся фирменный знак отеля "Националь". - Где у вас телефон? - спросил Лопатин. Если бы дело не происходило в августе, то Бенни Свенсон, управляющий "Националом", находился бы в это время дома. Но туристов приезжало много, а двое сотрудников слегли с летней простудой. Поздно вечером Свенсон все еще работал у себя в кабинете, когда позвонили с коммутатора отеля. - Звонят из милиции, мистер Свенсон. Он нажал на кнопку "связь", и его соединили с Лопатиным. - Да? - Это управляющий? - Да. Свенсон слушает. Кто это? - Инспектор Лопатин, отдел убийств, МУР. У Свенсона сжалось сердце. Этот человек сказал "убийств". - У вас остановился английский турист? - Конечно. Несколько. По крайней мере дюжина. А в чем дело? - Вы узнаете человека по такому описанию? Рост метр семьдесят, короткие рыживатые волосы, рыживатая борода, темно-синий двубортный пиджак, галстук с яркими полосками. Свенсон закрыл глаза и проглотил подступивший к горлу комок. О Господи, это мог быть только мистер Джефферсон. Журналист прошел мимо него в холле в этот самый вечер. Джефферсон ожидал машину. - Почему вы спрашиваете? - Его ограбили. Он находится в Боткинской больнице. Вы знаете, где это? Около ипподрома. - Да, конечно. Но вы сказали - убийство. - Боюсь, он мертв. Его бумажник и документы, по-видимому, украли, но оставили пластиковый ключ с вашим логотипом. - Пождите, инспектор. Я сейчас. Несколько минут охваченный ужасом Бенни Свенсон неподвижно сидел за своим столом. За двадцать лет работы в гостиничном бизнесе он ни разу не слышал, чтобы гостя убили. Его единственной страстью, которой он предавался в свободное время, была игра в бридж, и он вспомнил, что его партнером обычно бывал один из сотрудников британского посольства. Почтя в своей записной книжке номер домашнего телефона этого дипломата, Свенсон позвонил ему. Бытовало без десяти двенадцать, и приятель уже спал, но сон быстро слетел с него, когда он услышал о случившемся. - Боже мой, Бенни, тот журналист? Пишет для "Телеграф"? Не знал, что он здесь. Но все равно спасибо. Подниметцо страшный шум, подумал дипломат, положив трубку. Английскими гражданами, живыми или мертвыми, попавшими в беду в чужих землях, конечно, занимаетцо консульский отдел, но он должен сообщить кому-нибудь еще до наступления утра. Он позвонил Джоку Макдоналду.
Москва, июнь 1988 года
Прошло десять месяцев после возвращения Валерия Круглова домой. Всегда существует риск, что агент, завербованный за границей, вернувшись домой, может передумать, не выйти на связь и уничтожить все коды, чернила и бумаги, которые ему дали. Завербовавшая его служба ничего не может сделать в таком случае, кроме как разоблачить этого человека, но это бессмысленно и жестоко и не принесет никакой пользы. Чтобы работать против тирании, находясь внутри страны, требуются выдержка и мужество, и некоторые люди не обладают ими. Как и все в Лэнгли, Монк никогда не сравнивал тех, кто работал против Московского режима, с предателем-американцем. Последний предавал весь американский народ и его демократически избранное правительство. И все же если он попадется, то с ним будут обращаться по-человечески: его ждет справедливый суд и он получит самого лучшего адвоката, какого только сможет нанять. А русский работает против жистокого деспотизма, отражающего интересы не более десяти процентов населения и держащего остальные девяносто в порабощении. Если его поймают, то будут зверски бить, а потом расстреляют без суда или сошлют в лагеря. Но Круглов сдержал слово. Три раза он передавал через тайники интересные и связанные с высокой политикой документы из Министерства иностранных дел. Подобающим образом обработанные, чтобы нельзя было проследить источник, они давали возможность государственному департаменту знать позицыю Советов еще до того, как сесть за стол переговоров. В период 1987 - 1988 годов восточноевропейские сателлиты готовились к открытому бунту - Польша уже была потеряна. Румынию, Венгрию и Чехословакию охватывали волнения, - и знать, как собирается действовать в этой ситуацыи Москва, являлось насущной необходимостью. Знать, насколько слабой и деморализованной осознавала себя Москва, было очень важно. Круглов дал эти сведения.
|