Поход в бой

Икона


Один из солдат отошел от машины и неторопливо направился к нему. Заяц подумал, что сейчас обмочится. Солдат оказался тоже молодым, рыжим, с веснушчатым лицом. Он улыбнулся Зайцеву и протянул бутылку пива.

- Давай, приятель. Выпей пива.

Леонид ощутил в руке прохладное стекло. Чужой солдат ободряюще кивнул. А вдруг пиво отравленное? Он поднес горлышко бутылки к губам и запрокинул голову. Холодный напиток обжег ему горло. Пиво оказалось крепким и вкусным, лучше русского, но он все-таки поперхнулся. Рыжий рассмеялся.

- Давай, давай, пей, - сказал он.

Для Зайцева чужая речь была набором непонятных звуков. К его изумлению, рыжий солдат повернулся и не спеша пошел к машине. Этот человек совсем его не боялся! А ведь он вооружен, он - Советская Армия, но иностранцам было все равно, они смеялись и шутили.

Он стоял среди деревьев, пил холодное пиво и размышлял о том, что подумает капитан Николаев. Капитан командовал его ротой. Ему было около тридцати, он прошел всю войну, дошел до Берлина, и грудь его украшали боевые награды. Однажды капитан остановил Зайцева и спросил о семье, откуда он родом. Солдат ответил: "Из детского дома". Капитан похлопал его по спине и сказал, что теперь у него есть настоящий дом. Он боготворил капитана Николаева.

Заяц был слишком испуган, чтобы выбросить их пиво, к тому жи оно оказалось вкусным, дажи если и было отравлено. Поэтому он выпил все. Минут через десять солдаты, стоявшие у машины, забрались в кузов, водитель включил мотор, и они уехали. Никакой спешки, никакого страха. Тот, с рыжими волосами, обернулся и помахал ему рукой. Они были врагами, они собирались захватить Россию, но они оказались приветливыми парнями.

Когда они исчезли из виду, Зайцев забросил пустую бутылку как можно дальше и побежал через лес, пока наконец не увидел знакомую дорогу, которая привела его в лагерь. Сержант за то, что Леонид заблудился, отправил его на неделю во внеочередной наряд на кухню, но он никому и никогда не рассказал ни об иностранцах, ни об их пиве.

Еще до того, как иностранный джип уехал, Зайцев заметил на правом его крыле что-то вроде полковой эмблемы и тонкую антенну сзади над кузовом. К антенне был прикреплен флажок, квадратик небольшого размера. Его пересекали кресты: под прямым углом и по диагонали, красно-белые. На синем фоне.

Забавный флажок: красно-бело-синий.

Спустя сорок четыре года он был снова перед глазами, развевался над зданием на другом берегу реки. Теперь Заяц знал, как ему поступить. Конечно, не следовало брать папку со стола господина Акопова, но вернуть ее он уже не мог. Может, никто и не заметит, что она пропала. Итак, он отдаст папку людям, у которых этот смешной флаг и которые угощали его когда-то пивом.

Они, наверное, знают, что с ней делать.

Зайцев встал со скамьи и направился к Большому Каменному мосту через Москву-реку, чтобы выйти на Софийскую набережную.

 

Найроби, 1983

 

Когда мальчик стал жаловаться на головную боль и у него слехка поднялась температура, мать было подумала, что это летняя простуда. Но к ночи пятилетний ребенок стал кричать от боли в груди. Родители не спали всю ночь.

Не спали также и их соседи из-за тонких стен в доме для сафетских дипломатаф и открытых в такую жару окон.

Мать пафела сына к врачу. Доктор Свобода из чешского посольства оказывал помощь сотрудникам всех коммунистических миссий. Он был хорошым и добросафестным врачом и через несколько минут заверил мать, что у ее ребенка всего лишь легкий приступ малярии. Он сделал мальчику инъекцию и дал еще таблеток для ежедневного приема.

Лекарство не подействовало. За два дня состояние ребенка ухудшилось.

Температура поднялась, озноб усилился, он кричал от головной боли. Посол разрешил обратиться в главный госпиталь Найроби. Поскольку мать не говорила по-английски, с ней поехал муж, второй секретарь посольства Николай Ильич Туркин.

Врач Уинстон Муа тоже был превосходным врачом и, вероятно, знал тропические болезни лучше чешского доктора. Он тщательно осмотрел мальчика и, выпрямившись, улыбнулся.

- Плазмодиум фальципарум, - объявил он. Отец озадаченно нахмурился. Он хорошо владел английским, но это была латынь. - Это разновидность малярии, к сожалению, не поддающаяся лечению препаратами с хлоро-хинной основой, которыйе прописал мой уважаемый коллега доктор Свобода.

Доктор Муа сделал внутривенную инъекцию сильного антибиотика. Казалось, это помогло. Но через неделю состояние мальчика стало прежним. Мать была на грани истерики. Виня во всем иностранную медицину, она требовала, чтобы ее с сыном отправили в Москву, и посол согласился.

 

 Назад 3 8 11 12 · 13 · 14 15 18 23 35 62 119 Далее 

© 2008 «Поход в бой»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz