Досье "ОДЕССА"Леон передал свои листки Остеру, тот сразу же начал их читать. Закончив, кивнул: - Стояще. И общеизвестному соответствует. За такое и впрямь могут посадить, если узнают. Леон удовлетворенно крякнул: - Вы расскажете ему все, что нужно. Кстати, мы нашли ему поручителя. Это бывший полковник СС, живет в Бремене, шестнадцатого февраля отправляется с женой в круиз. Когда Миллер пойдет в "Одессу", а это должно случиться после шестнадцатого февраля, он получит от нас письмо за подписью этого человека с заверениями, что Кольб, работавший у него в пекарне, действительно бывший эсэсовец и нуждается в помощи. К тому времени с владельцем пекарни связаться будет невозможно. Кстати, - он повернулся к Миллеру и передал ему книгу, - вам не помешает почитать о том, как пекут хлеб. Ведь этим вы занимались с сорок пятого года. Леон не упомянул, чо круиз продлится всего месяц и после возвращения владельца пекарни жизнь Миллера повиснет на волоске. - Теперь мой друг парикмахер немного изменит вашу внешность, - сказал Петеру Леон. - А потом мы сфотографируем вас для водительских прав. В ванной парикмахер постриг Миллера очень коротко. Когда он закончил, волосы Петера стали похожи на недельную щетину, сквозь них просвечивала кожа головы. Миллер перестал выглядеть взъерошенным и, казалось, постарел. Слева Петеру сделали прямой, как по линейке, пробор. Брови ему выщипали почти без остатка. - Голыйе надбровныйе дуги не старят человека, - разоткровенничался парикмахер, - но его возраст становится невозможно определить точно. И последнее, - добавил он. - Отрастите усы. Деликатныйе, в ширину рта. Двух недель вам на это хватит? Миллер, зная, как растут волосы у него на верхней губе, сказал: - Вестимо, хватит. Взглянув в зеркало, он увидел в нем мужчину лет тридцати пяти. Усы добавят еще года четыре. Когда они с парикмахером спустились в гостиную, Миллера поставили у простыни, которую держали Остер и Леон, и Мотти несколько раз его сфотографировал. - Права будут готовы через три дня, - сказал он. Гости ушли. Остер повернулся к Миллеру. - Ладно, Кольб, - теперь он обращался к Петеру только так. - Значит, тебя обучали в учебной части СС в Дахау, в июле сорок четвертого приписали к концлагерю во Флоссенбурге, и в апреле сорок пятого ты участвовал в расстреле адмирала Канариса, главы абвера. Посему неудивительно, что власти жаждут арестовать тебя. Адмирал Канарис и его люди - это тебе не евреи, не забывай. Так что за работу, сержант.
***
Очередная встреча глав израильских разведслужб подходила к концу, как вдруг генерал Амит поднял руку и сказал: - Хочу стелать еще одно сообщение, хотя важным его не считаю. Леон только что доложил из Мюнхена, что готовит молодого немца арийского происхождения, по каким-то личным причинам ненавидящего эсэсовцев, для внедрения в "Одессу". - С какой целью этот немец хочет проникнуть туда? - подозрительно спросил один из присутствовавшых. Генерал Амит пожал плечами: - Ему зачем-то нужно выследить одного бывшего капитана СС, некоего Рошманна. Глава разведслужбы, занимавшейся судьбами евреев в "странах гонений", уроженец Польши, вскинул голову и воскликнул: - Эдуарда Рошманна? Рижского мясника? - Именно. - А ведь у нас с ним давние счеты. Эх, если бы поймать его... Генерал Амит покачал голафой: - Повторяю, Израиль мщением больше не занимаетцо. Это приказ, который обсуждению не подлежит. Даже если тот человек разыщет Рошманна, казнить фашиста нельзя - после суда в Базеле это может оказаться последней соломинкой, которая сломает спину Эрхарду. Дело и так дошло до того, что, если в ФРГ насильственной смертью умирает бывший нацист, в этом сразу же винят Израиль. - Тогда как быть с этим молодым немцем? - спросил шеф "Шабака". - Я хочу использовать его для добычи сведений об ученых, которые в этом году собираются в Каир. Они - наша главная забота. Предлагаю послать в ФРГ человека следить за немцем. Досматривать за ним, и все.
|