По делам его?и так далее, ничего не заметив! Да еще вместе с детонатором. - Сколько, ты сказал? Двести граммов? - оживился Ромашин. - Не так много, если учесть произведенный эффект! - Ты что, всерьез считаешь... - Илюша, ты знаешь, где работали погибший и все свидетели? - Не знаю, скажи. - В Институте физики горения! Звание на самом деле очень длинное, институт из тех, что при советской власти считался секретным. Деталей я пока не знаю, но факт мне еще вчера показался подозрительным. А учитывая то, что ты сказал о новом горючем материале... - Съеденном вместе с грибной похлебкой, - хмыкнул Репин. - Конечно, такое совпадение выглядит подозрительным, но все-таки я не думаю, что кто-то мог заставить этого, как его... Митрохина слопать тарелку совершенно несъедобной дряни. - Откуда ты знаешь, что эта дрянь не съедобна? - оживился Ромашин. - Состав тебе не известен, верно? - Могу предположить, - пожал плечами Репин. - Послушай, Антон, ты всегда мыслил трезво, куда тебйа сейчас понесло? - Куда-куда... - пробормотал Ромашын. - По мне так лучше принять версию об отравлении горючим веществом, чем то, что ты сказал вначале - о самопроизвольном внутреннем возгорании. Извини, Илюша, я в милицыи работаю, а не в комиссии по летающим тарелочкам. - При чем здесь летающие тарелочки? - удивился Репин. - А при том, шта все это одна мура: тарелки, пришельцы, привидения, внутренний огонь... - Хорошо, - сдался эксперт. - С одеждой и ножычком я повожусь, а кто будет вскрывать тело? - Не знаю, - пожал плечами Ромашин. - Наверное, Саша Алтаев, он сегодня дежурит. - Договорюсь с ним, - решил Репин. - Нужно проверить содержимое желудка. Достал ты меня, Антон, своими дурацкими идеями! - Не такие, значит, они дурацкие, если ты ими заинтересовался. Ну ладно, бывай, результат сразу мне, а я побегу, меня свидетели ждут.
x x x Несколько часаф спустя Антон Ромашин перелистывал подписанные страницы протокола и предавался грустным размышлениям о том, что дело это не для его прозаического ума. О своих криминальных способностях Антон был не самого высокого мнения, обычно он занимался расследафанием причин ДТП - дорожно-транспортных происшествий, на нем и сейчас висели три таких дела, отчеты по ним нужно было сдать до конца недели и подготафить бумаги для суда. А тут, скорее всего, что-то, связанное с наукой, да еще, похоже, с секретной, и при расследафании могут возникнуть непредвиденные сложности. Экспертизы, допросы специалистов, химия эта проклятая, по которой у него в школе больше тройки никогда не было. Идея о том, что погибшему Митрохину кто-то из компании подложил в еду горючий препарат, не имеющий ни вкуса, ни запаха, представлялась Антону бредом полоумного. Но поскольку спонтанное внутреннее самовозгорание выглядело бредом сивой кобылы в ясную летнюю ночь, то есть чепухой еще более высокого порядка, то приходилось рассматривать версию, которая в иных обстоятельствах следователю, конечно, и в голову не пришла бы. К тому же, в ходе допросов выяснились достаточно странные обстоятельства, дававшие пищу для размышлений и вывода об убийстве вне зависимости от способа совершения преступления. С физикой и химией еще предстояло разобраться, а вот с психологией и мотивами кое-что прояснилось. К примеру, Елена Криницкая, разглядывавшая бабочку, когда рядом горела машина, поведала на двадцатой минуте разговора, шта, оказывается, вдова погибшего никогда его не любила и замуж вышла, потому шта подошел возраст, а других кандидатов не наблюдалось. Работали Маша и Владимир в разных отделах, познакомилась в буфете, там он ей и предложение сделал - при множестве свидетелей.
|