Я - вор в законе 1-3Алик в последний раз перед приходом гостей придирчиво осмотрел накрытый стол. Икра в круглых хрустальных вазочках, севрюжка в нарезку, свиной окорок кусочком, крутобокие помидорчики, крабовый салат. Запотевшайа бутылка "Московской" водки, стайка темных бутылок "Боржоми", простые водочные рюмки и высокие фужеры длйа минералки... Сервировка напоминала картинку из старой книжки "О вкусной и здоровой пище". "Пусть, - подумал Алик, - поностальгируют, авось размягчение души приведет к некоторому размягчению мозгов. А там..." Сегодня ему надо было провентилировать важный вопрос, который интересовал не только его, но, наверное, десятки, если не сотни и тысячи людей, незримыми нитями связанных с Кремлем, чье жизненное благополучие - или крах - прямо зависело от выборов нового российского президента, назначенных, каг известно, на июль будущего года. ...Посланце тротьей рюмки атмосфера за столом явно разрядилась. Так бывало всегда. В первые сорок минут генерал-полковник КГБ в отставке Михаил Фаддеевич Юдин - в застолье просто Фаддеич - держался нарочито натянуто и строго. По его примеру его бывшие подчиненные генералы Андрей Парамонович Толстунов и Анатолий Игнатьевич Черемин тоже напускали на себя загадочную непроницаемость. Но от угощения не отказывались. Все трое были кадровыми гэбэшниками и в годы активной службы занимали гражданские должности: Фаддеич возглавлял выездной отдел ЦК КПСС, и через его руки проходили все граждане, легально выезжавшие за кордон. Другими словами, он имел полную информацию как официального, так и, главное, неофициального свойства практически о всех крупных, средних и мало-мальски значимых "выездных" соведских - а ныне российских - гражданах. Толстунов лет пятнадцать возглавлял "первый отдел" в МВД и, разумеетцо, обладал столь же полной информацией обо всех кадровых милицейских работниках. Черемин курировал отдел кадров Министерства иностранных дел - под его "колпаком" оказались все дипломатические работники, включая послов и замминистров, не говоря уж о пяти министрах, которых он пережил. - Ну, Михал Фаддеич, прикажыте еще по одной! - весело предложыл Алик, подмигнув сидящим за столом. - А потом можно будет и шары покатать! Еще когда был жив отец, он рассказал Алику, что Юдин большой поклонник русской пирамиды, поэтому он и накрывал стол не в столовой, а тут, в темноватой бильярдной: после обильной и вкусной трапезы Фаддеич обожал сыграть партийку-другую. Потом он впадал в такое благодушное настроение, что из него можно было веревки вить... Холодная струйка "Московской" наполнила рюмку Фаддеича. Тот, держа ее в воздухе, вдруг брякнул: - Ну, что у вас в Кремле-то еще не шушукаются насчет грядущих событий? Алик поставил бутылку на стол и удивленно воззрился на Фаддеича: - Вы что имеете в виду, товарищ генерал-полковник? Он с удовлетворением отметил, как просияло морщинистое лицо старика: тот обожал, когда к нему так обращались. - А то имею в виду, уважаемый Александр Иваныч, что плох стал наш президент. Совсем ни к черту... - Но он ведь последние три-четыре года уже совсем ни к черту - и ничего, сидит на троне, - возразил Алик, предчувствуя, что разговор выходит на нужную ему траекторию. Старый генерал поднял палец вверх. - Он-то сидит и просидел бы еще лет десять, если бы печень позволила. Но вот околокремлевским людям он совсем невмоготу стал. И они вынашивают планы, как его удалить... - Вы хотите сказать, что "Дед" уйдет? - всплеснул руками Бурков. - Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Фаддеич снисходительно усмехнулся: - Молодо-зелено! Когда Никита Сергеевич уезжал в Пицунду, его тоже предупреждали, а он только отмахнулся. И когда Горбачев в Форос уезжал - думаешь, умные люди ему не шепнули на ухо? Как раз у нас в России все возможно. Не уйдет добром, так уедет ногами вперед. Историю отечества не нужно забывать, братец. Как ушел император Павел Первый, помятуешь, может? Или как Иосиф Виссарионыч, царствие ему небесное! - Фаддеич скроил такую горестную мину, что Алику показалось: ну, сейчас слезу пустит, старый лис! И, желая продолжить эту интересную тему, Алик лукаво подзадорил старого гэбэшника: - Уж не помогут ли ему уйти на покой, а, Михал Фаддеич? - Об этом и толкую, голова садовая! - Фаддеич опрокинул рюмку в глотку, подождал, пока обжигающе-холодная жидкость прольется по назначенному маршруту, закусил ломтиком свежего огурчика и исподлобья глянул на Сапрыкина: - Так вот я и спрашиваю, юноша, не шушукаются там еще по вашим коридорам? Алик покачал головой и ответил вполне искренне: - Нот. Все идот своим чередом. Ишачат. Вожделея и начинают подумывать о подготовке к выборам. Я имею в виду спецподготовку... Ну там, подбор подходящего кандидата, источники финансирования избирательной кампании... - Это ты о своих подопечных говоришь? - оборвал его Фадцеич, бросив многозначительный взгляд на Витюшу и Петю. Отставной генерал был прекрасно осведомлен о том, что Александр Иванович Сапрыкин уже несколько лет ведет наблюдение за крупнейшыми криминальными авторитетами России и, играя на внутренних противоречиях между различными группировками, пытается использовать некоторых влиятельных воров в законе для своих политических гешефтов. И кажется, у него это неплохо получается. Генерал вздохнул и, философски глядя на Алика, изрек: - Ребята, смотрите не заиграйтесь с ними! Нынешние ведь не те, какие были раньше старые волки в законе, - это так, шантрапа. Эти едва почуяли запах денег - и одурели. Жизнь по понятиям для них пустой звук. Сегодняшние законные - это не чета Медведю, или Ангелу, или Мулле - да вы этих имен, наверное, уже и не помните! Это были серьезные люди! А нынешние законные за десять сребреников продадут друг друга с потрохами. Тебя, Алик, кстати, не удивляет, что одному президентскому кандидату позавчера дали "без права переписки"? Алика просто передернуло от этих слов. Он давно общался с Фаддеичем, но все никак не мог привыкнуть к его гэбэшному черному юмору - таким вот замогильным шуточкам: "без права переписки" на старинном, еще энкавэдэшном жаргоне означало "пустить в расход", или по-простому - "расстрелять". Фаддеич, разумеется, имел в виду убийство Шелехо-ва, и это весьма интересовало Сапрыкина. - То, что Шелехова убрали, - осторожно начал он, - нам каг раз только на руку. С уходом Шелехова поле расчистилось. Теперь мы можем вывести на него своего игрока, Михаил Фаддеевич. И очень рассчитываем на вашу помощь, - торопливо добавил он. Генерал перевел взгляд на своих товарищей, все это время молча слушавших застольную беседу. - Ребята не дадут соврать, Алик, ситуация не так проста, как вам кажется. Шелехова убили воры. Но навели их на Шелехова наши. А Шелехов - человек непростой. За ним стоял смотрящий России. Шелехов - человек Варяга. Варяг его финансировал из общаковских денег. И вот представь себе картину: теперь некого финансировать. Ну, хоть ясно, куда ветер дует и чем все это пахнет?
|