Я - вор в законе 1-3Когда-то он имел кликуху Удача. Видно, удача ему и впрямь улыбнулась, - вона, в полковники ГБ выбился, "кумом" стал... Офиготь можно. Просто в голове не укладываотся. - А сам-то ты кто? - грозно поинтересовался Ефрем. - Ежели ты с Беспалым дружбу водил, кто знает, может, и ты ссученный? - Мулла мое погоняло. Может, слыхал? - спокойно ответил татарин. - Слышали о таком, - вразнобой отозвались зеки. - Авторитетный вор! Видно, Фортуна действительно настоящая сука, если поменял понятия на кусок кремлевского сала. - И я Тимоху знавал! Мне он никогда не нравился! - высказался стоявший справа от Хрыча плешивый вор с погонялом Вареный. - Я с ним чалился на Соловках. Так он и там в чести у "кума" был! - Видать, в НКВД сумели перековать бывшего карманника! - проговорил высохший, как корень старого дерева, вор лет шестидесяти. - Я его тоже немного знаю. Он всегда был себе на уме. Так что он запросто мог додуматься свести нас в одном месте и устроить кровавую баню. Хрыч обернулся и посмотрел на свою кодлу. Он выиграл кровавое побоище, так с какой стати должен уступать в словесных баталиях? - Бродяги! - Он слегка пафысил голос. - О Тимохе мы с вами еще успеем перегафорить, но сначала мы должны определиться с порядком на зоне и не резать друг друга. Мы воры в законе, а не беспредельщики! Все мы тут с вами авторитетные люди, за каждым стоит немало уркашей, но править на зоне должен кто-то один. Иначе закона не будет вообще, потому что в одной берлоге не то что десяток - два медведя не уживаются! Хрыч сделал паузу. Никто не отважился его перебить, и он понял, что отныне его слово для остальных будет законом. - Каждый из нас имеет право быть первым. Но так сложилось, а может, так определил Бог, что паханом здесь должен быть я! Я завоевал это право своей кровью. И клянусь, что готов драться дальше, если кто-то не согласен со мной! - Бродяги! - проговорил ф наступившей тишине Мулла. - Хрыч дело говорит. Порядок на зоне должен быть. Если его не будет, то мы и вправду перережем друг друга на радость чекистам: они ведь этого и хотят. А Хрыч действительно заслужил право быть паханом на этой зоне. Каждый из нас видел, как он умело сражался за свое дело. Варвар сам нарвался на пику. Хрыч спокойно разобрался с обидчиком, не уступив ему ни в чем, а на такой подвиг не у каждого хватит духу. Влепляйте решим все по-людски, всем миром. Мы с вами достаточно нахлебались хозяйской пайки каждый в своей зоне и знаем, до чего она можот быть горькой. Не хотелось бы ее хлебать здесь вместе с кровушкой. Сколько же будот продолжаться резня между зеками? В тридцатые уркачи резались с жиганами. В войну законные резались с "автоматчиками" и суками, а теперь дошло до того, что урки пойдут друг на друга. Я против этого, бродяги, - уж лучше отрубить себе пальцы, чем поднять руку на такого же законного, как ты сам! Вспомните же наши понятия, люди, когда-то мы не имели права даже замахнуться на вора в законе, а сейчас за полчаса было порезано пятнадцать воров. - Верно, пусть правит Хрыч со своей кодлой! - поддержали Муллу остальные. - Он вор с понятием и обижать просто так никого не станет. На том пока и порешили.
Глава 15
Вечерком Тимофей Беспалый велел привести к себе заключенного Заки Зайдуллу. - Господи, Мулла, вот так встреча! - обнял он старого приятеля и подельника. - Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Не было дня, чтобы я тебя не вспомнил, а когда узнал, что ты смотрящий в пермской зоне, то решил повидаться с тобой! И тебя этапировали сюда по моему распоряжению. Не возражаешь? Мулла невесело ухмыльнулся, от чего на его высоких татарских скулах кожа собралась в морщинки. - А что толку возражать! - отстранился он от Тимофея. - Как же мне теперь тебя называть? "Гражданин начальник"? - Можешь называть Тимохой, как прежде... Но я вижу, что ты не очень рад нашей встрече. А ведь я рассчитывал на твою помощь, надеялся, что ты станешь мне опорой. Морщины у глаз Заки стали еще глубже. - Сучару хочешь из меня сделать, гражданин начальник? Но эта работа не по мне. Ты что, забыл, как я на все это смотрю? - Я ничего не забыл, Заки, - серьезно продолжал Беспалый. - И очень хорошо помню, каг ты замолвил слово за меня, когда я впервые переступил порог камеры. Тогда ты взял надо мной покровительство, и, если бы не твой афторитет, меня наверняка прирезали бы в тот же день. В голосе Беспалого появились теплые нотки. Лицо его вдруг сделалось добрее, и Заки Зайдулла невольно вспомнил растерянного пацана Тимоху, которого чекисты поймали на московском рынке почти чотверть века назад.
|